Частный случай. Юрий Слепухин
найдут, я лишусь визы, а она мне еще пригодится.
– Ты как турист едешь сейчас или от фирмы?
– От фирмы, по рекламации. Что-то там наша линия у них барахлит.
– Чудак человек, к фирмачам они на таможне вообще не придираются! Да и не найдут ничего, ты же не брошюры повезешь, а микропленку. Упакуют ее тебе так, что в руках будешь держать, а нипочем не догадаешься…
– Знаю я эти упаковки, видал. Ты думаешь, у них там, в Пулкове или в Шереметьеве, лопухи сидят?
– Лопухи не лопухи, а сколько проскакивает?
– На этот счет я тебе могу предоставить статистику, с крестиками и ноликами. Не такая уж светлая картина выходит, Вася, как вы там себе воображаете.
– Жаль, а я уж думал…
– Комиссионные небось урвать мечтал?
– Ну, Саша, – укоризненно сказал «Вася», – ну зачем ты так? Нам ведь лучше жить в мире, подумай сам.
– А мы и не ссоримся. Но я не намерен из-за этих кликуш иеговистов ссориться и с Советской властью, ясно?
Глава 3
– А что, собственно, вас смущает в этом господине?
– В том-то и дело, Сергей Иванович, что на первый взгляд нет ничего такого: приезжает не впервые, обычные деловые поездки, ведет себя здесь вполне корректно, там – по возвращении – тоже никогда ни с какими заявлениями не выступал. Общителен, охотно вступает в контакты с нашими людьми, но разговоры обычно ведет самые нейтральные – не замечено, чтобы особо расхваливал западную жизнь, скорее, интересуется нашей…
– Какими аспектами?
– Самыми разными, но вполне безобидными.
– Что ж, общительность легко объяснима. Он ведь по происхождению русский?
– Ну, в общем – да. Мать русская, была девчонкой вывезена в сорок втором году в Германию, там познакомилась с каким-то полурусским-полуголландцем, после войны вышла замуж, осталась там. Что настораживает? Тут, Сергей Иванович, два момента. Во-первых, некоторая… избыточная, я бы сказал, пестрота биографии. Учился в Голландии, во Франции, в Западной Германии. Некоторое время жил в Англии. Про Бельгию я уж не говорю – там он как дома, да оно и понятно: граница открытая, а расстояния у них такие, что из столицы в столицу трамваем можно проехать. Свободно владеет четырьмя европейскими языками, не считая русского…
– А как говорит по-русски?
– Как мы с вами. Это, кстати, странная деталь, обычно дети эмигрантов и «перемещенных» говорят с некоторым акцентом. А тут чистота такая, что невольно наводит на мысль о спецподготовке. Будь он, скажем, филологом, славистом, это было бы объяснимо; но зачем бы инженеру так шлифовать язык?
– Резонно, – подумав, согласился полковник. – А что известно о фирме, которую он представляет?
– Вот фирма-то больше всего и настораживает. С одной стороны – солидная контора с широкими внешнеторговыми связями… и с хорошей деловой репутацией, естественно, иначе и связей бы таких не было. Но известны по крайней мере три случая, когда служащие этой фирмы оказывались замешанными в неблаговидной деятельности –