Дети тьмы. Проклятая смертью. Ангелина Фрайдманн
сообщив, что произошло. Из-за вас перетерпели дикую боль! Вы ведь даже не были уверены в том, выживем ли мы от вашего чертового эксперимента или нет! Вы хоть проверяли на ком-то еще ваше зелье? – по виноватому взгляду я поняла худший вариант из всех возможных – нет не проверял. – а теперь говорите, что небольшое самоуправство?! Вы даже не потрудились справиться о нашем самочувствии! – ой-ой, кажется, меня довели как тогда в гостиной. Черт, не хотела же! А все этот, нехороший муд… жчина довел девушку!
– Анастасия, тихо! Ты опять пылаешь, – и без сопливых знаю! Но мне сегодня можно – у меня стресс!
– Постарайся успокоиться, – уже мягче произнес герцог, а имя то я не помню, у своего стыда поняла, бли-и-ин! Надо будет потом у Лины уточнить или у кого-нибудь еще.
– Я пытаюсь! – это было искренней правдой, вот, наверное, уже минуты две или три, под чутким наблюдением герцога, я пыталась втянуть язычки пламени в себя, вот только выходило из рук вон плохо!
– Сосредоточься, и прислушайся к себе, попробуй договориться с пламенем, вы одно целое, оно – это ты, а ты – это оно, – звучит бредово, но, к моему вящему сожалению, я его полностью поняла и даже попыталась.
Огонек и в правду был внутри, хотя огоньком я его погорячилась назвать, бушующая и яростная стихия, которая не хотела подчиняться, но хотела сжечь все здесь к чертям собачьим, и отчаянно рвалась наружу. Я пыталась ее успокоить, но выходило плохо. Постепенно, раз за разом, вдох-выдох, но все вышло. А это сложно!
Облегченно выдохнула. Похоже надо будет заняться йогой и медитацией.
– Надо будет. – на недоуменный мой взгляд Д'Эстрион пояснил. – не знаю, к чему ты это сказала, но высказала желание заняться йогой и медитацией.
Так, ясно, сказала вслух и не заметила. В этом вся я.
– Вернемся к первоначальной теме нашего разговора, я хотел бы пояснить тебе некоторые моменты. Потом спросить тебя о вашей прошлой жизни с сестрой, рассказывать много нет необходимости, захочешь промолчать – право твое. Настаивать не буду. – он вышел из-за стола и присел на краешек стола передо мной, сцепив перед собой руки в замок. – подойди ко мне!
И голос его прозвучал настолько властно, что я едва ли не мгновенно оказалась перед ним, и только потом задумалась, а зачем. Но было поздно. Он протянул руки и схватил меня за голову, виски, темечко и по бокам. Воспоминаниями я снова оказалась около кромки леса, с синяками и царапинами. А потом была боль, дикая, даже сильнее, чем в первый раз, разрывающая изнутри, кажется я закричала, от боли, слезы градом падали с моих глаз. Вряд ли это было долго, но по ощущениям прошло очень и очень много времени, больше чем вечность.
Меня обессиленную аккуратно посадили в кресло, и вернулись на свое законное место за столом. Голова дико раскалывалась, и как будто распухла изнутри. После всего случившегося, у меня была всего лишь одна просьба:
– Пожалуйста,