Шкатулка демонов. Владислава Сулина
то из другой, подрагивая как пламя.
– Я пришёл за работой, – произнёс Амато.
Фат, не сводя глаз с человека, сделал движение одной рукой, указав на другой конце комнаты. Князь повернулся: в углу лежали мотки белых нитей, намотанные на деревянные болванки, казалось, что они светятся в полумраке, до того белым был цвет. Князь подошёл ближе, взял один моток. Да, всё было именно так, как рассказала старуха, и нить – точно такая, как сохранившаяся у неё от бабки, только не посеревшая, а белая словно снег из подземной пещеры. Зачарованный светом, князь не заметил, как фат подошёл и встал над ним.
– Да, – прошептал Амато заворожённо. Его пальцы гладили светящиеся мотки. – Теперь у меня получится, теперь всё получится… Я смогу поразить императора.
– И какая награда ждёт за это? – спросил Сарджа.
Вздрогнув всем телом, Амато помертвел. Он как наяву услышал тихое жужжание веретена, в глотке пересохло, но, как и тогда, во дворе, он не посмел пошевелиться. Всё, что он успел сделать, все его устремления, что он надеялся получить, пронеслись перед мысленным взором.
– Самая прекрасная девушка на земле, – шёпотом ответил Амато.
Тени за его спиной сгустились, а затем будто-то нечто отступило, пропало. Амато сглотнул, обернулся и не увидел ничего. Он поспешно поднялся и отошёл к двери, здесь опять оглянулся, сказал:
– Я пришлю слуг за пряжей.
И выскочил за дверь. Сердце его билось так, словно он только что тонул. «Что, если Деки прав?» – подумал князь. Однако эта мысль растворилась в сиянии белых, подобных шёлку, нитей. Следовало приступать к работе.
И зашуршали станки, и день за днём работницы ткали полотно из ослепительных нитей, прочных как канаты и тонких, как шёлк, Амато почти не ел и плохо спал, днями напролёт он делал наброски и выбрасывал их, и принимался рисовать снова, пока не довёл до совершенства свой узор.
Тогда у Амато родилась мысль сделать два свадебных платья: одно он покрасит в нежно-персиковый цвет и вышьет точно так, как было расшито хранившееся в сокровищнице императора, создав прекрасную пару. Но второе… Нет, он не станет красить ткань! Такого белого цвета не добиться даже у льняных полотен, он оставит всё так, как есть. И нет нужды отягощать материю золотом, он сделает узор шёлковой нитью.
Настал день и два платья, оба достойные попасть в сокровищницу, лежали перед князем. Одно было богато украшено золотом, оно поражало богатством, пышностью и тонкостью работы. Но второе превосходило красотой всё, что когда-либо создавал Амато, всё, что когда-либо делал хотя бы один мастер. На нём поднимались к сверкающей вышине снежные горы Долины Белых Облаков, у подножья их стояла «Отрада», крыши которой лишь слега выглядывали из цветущего вишнёвого сада, а внизу огромное пространство охватывали бело-розовые поля с раскрывшимися коробочки хлопчатника. В своей изысканной простоте оно превосходило даже подарок императора. Это платье, сиявшее белизной