Тень Прекрасной Дамы. Марина и Анна. Любовь Сушко
вернуться,
Не страшнее комиссаров
Эти тигры, эти львы.
Удивлен бы и растерян,
Как могла я измениться,
Но спешила я к жирафу
В вальсе призрачной листвы,
Поцелуй меня в том месте,
Где еще остались сказки,
А не тягостные были,
Так пугают и гнетут,
Нет, не в Африке далекой,
Нам в России жить опасней,
Я -то знаю, что не звери,
А что люди нас убьют
Поэт, художник и Анна
Ты пишешь мне из дальних стран и весей,
И кажется, что стал тут ярче свет.
– Вы мне нужны, лишь вы одна на свете.
И грустно так – вас рядом больше нет.
Закат так ал, и львы в тумане бродят,
Я вспоминаю, сколько дивных лет
Я ждал той встречи, все случилось вроде,
Но гас костер, вас снова рядом нет.
О, Анна-Анна – это даже странно,
Смотреть мне на закат и на рассвет,
Писать и думать нынче неустанно,
Туда в туман, не получив ответ.
И будет ли свидание на Невском
И на Фонтанке среди грез и бед,
Или остаться вечно неизменным,
И убедиться, что вас рядом нет.
Корабль причалит к берегу однажды.
И от восторга вдруг померкнет свет,
Тот мутный свет в домах многоэтажных,
И здесь, мой ангел, вас сегодня нет…
Да, Люксенбургский сад уводит в бездну,
Художник так печален и красив,
Искать и звать вас, знаю, бесполезно
Но жду и ничего я не забыл
«Я устала в свой дом возвращаться тайком…»
Я устала в свой дом возвращаться тайком,
Сочинять снова письма тебе и смеяться,
Никаких приключений, не думай о том,
Что должны в Куршавель мы с утра отправляться.
Нам скорее грозит и сума, и тюрьма,
Докатались по миру, бывает такое,
Никаких приключений, я знаю сама.
Модильяни закончит портрет беспокойно.
И за что -то меня упрекает поэт,
А Булгаков стихи мои вновь не читает,
Что за знаки в дыму дорогих сигарет,
И о чем там Марина натужно страдает.
Мне понять ли их всех и принять ли потом,
Где-то Гитлер шагает по мертвой Европе,
А меня обнимает холодный мой дом,
Разгадать эти знаки, мой Мессинг,.попробуй.
Неужели никто не вернется назад?
Корабли у причала напрасно встречаю,
И в Ташкенте мне снится родной Ленинград,
И скитальцев в бескрайность морей отправляю.
Это было не с нами, серебряный век
Все отмерил нам полную мерой когда-то.
Никаких приключений, пустынный тот брег,
Только снится, он счастье мое и расплата.
Великолепный
Она исчезает, во мраке она растворится,
А он не окликнет. Останутся только стихи.
Лишь маски мелькают в метели, теряются лица.
За ним, как