Любовь под соусом бешамель. Екатерина Аристова
в прихожую. Так быстро она никогда не двигалась, и под ложечкой противно заныло – не иначе что-то случилось.
– Есть что-нибудь выпить? – произнесла Мишель вместо приветствия, и не утруждая себя снятием обуви, прошмыгнула на кухню.
Мимоходом глянув в зеркало, я увидела свои выпученные глаза и помотала головой, как цирковой ученый медведь, пытаясь прийти в себя. Это не моя сестра. Какой-то двойник, похожий на нее, но с совершенно чужим характером. Здесь замешаны инопланетяне, не иначе. Или заговор искусственного интеллекта… Мне даже стало страшновато идти за ней. Но так как квартира все-таки моя, пришлось. К тому же, я всерьез опасалась за жизнь Матильды.
А если совсем серьезно, то мне до смерти любопытно узнать, чем же вызвано такое странное поведение.
Пока я мялась у входной двери, Мишель успела похозяйничать и разлила вино по бокалам, залпом осушив свой, прежде, чем я успела сказать хоть слово. Посмотрела на меня, прямо в глаза, что меня тоже несказанно смутило и, рухнув на стул, выдала:
– Я ухожу от Грегори.
Вот теперь пришел и мой черед падать, куда придется. Хорошо хоть, умудрилась приземлиться не мимо стула.
– Что? Зачем? Почему? Почему? Зачем? – кроме бессвязных повторяющихся вопросов я ничего из себя выдавить не смогла.
– Я встретила потрясающего человека…
– Ты и раньше их встречала. Но что-то никто пока не надоумил тебя уйти от мужа.
Да, моя сестренка, так жестко журившая в свое время Винса, сама высокими моральными устоями не отличалась. Но я смирилась и перестала ее осуждать. Ее жизнь, а не моя. Со своей бы справиться для начала…
– Я его не люблю. И никогда не любила. Мы с ним разные. Очень.
– Ну-ну. А не ты ли десять лет назад протестующе вопила на слова мамы о том, что он скучный? И что ты в него влюблена без памяти?
– Это было в прошлой жизни.
– Хорошо. Зная тебя, советов давать не буду. Тогда чего ты хочешь от меня? В то, что ты пришла просто поделиться печалью, верится с трудом. Тебе это не нужно.
– Ты кругом права, кроме одного момента. Совет все-таки мне необходим.
Итак. Мир перевернулся. Завтра война? Или снег в июле? Мишель. Просит. Моего. Совета. Срочно мне книгу рекордов, это надо записать!
Сестра увидела мои обалдевшие глаза и сочла нужным продолжить, взглядом уткнувшись в столешницу:
– Насчет Грегори…
– Как ему преподнести? Но это не ко мне вопрос. Я никогда никого не бросала.
– Вот именно! И ты знаешь, как это больно, когда уходят. Знаешь, как никто другой. Поэтому мне нужно знать, как сделать так, чтобы смягчить свои слова?
– Спасибо. Ты сейчас мне тоже сделала больно. У тебя талант. Ничем и никак ты смягчить их не сможешь, если он тебя любит. Ничем и никогда. Только время поможет. И лучше не тянуть. Если он узнает об этом не от тебя, рана будет глубже и болезненней. Да и скорей всего, он уже сам понимает: что-то