Лист из сгоревшей библиотеки. Дмитрий Вадимович Пахомов
цвета луны.
– Орука? – изумлённо спросила у лошади девушка.
Внезапно, прямо у неё под ухом, раздался сильный кашель, переходящий в крик, подобный первому визгу новорождённого.
– Ораку… – с добротой и надеждой в голосе сказал мальчик, медленно протягивая животному белоснежную руку.
Чёрные копыта методично рыли землю, приближаясь к обессиленному, но живому телу. Пока она шла, воительница не произносила ни звука, словно готовясь бежать от рождённого солнцем миража. Ораку опустилась, словно человек, на одно колено, как перед правителем и другом, и дотронулась носом до маленькой ладони. Почувствовав живую юную плоть, лошадь медленно выдохнула, обдавая через рукав туники всё тело мальчика теплом, оседающим на коже и уничтожающим могильный холод.
Через пару секунд улыбающийся посветлевшими губами и ясными глазами, мальчик почувствовал, как что-то мелкое прозрачное и мокрое упало ему на ресницу. Он повернул голову и увидел лицо, залитое слезами, своей давней знакомой, которая почти не изменилась с момента их последней встречи.
Анаис глядела в беспросветные ясные зелёные глаза. Её тело словно не знало, что делать. Обнимать, замереть, плакать или смеяться. И пришлось довериться тонким ручкам, поймавшим её за плечи.
– Я так скучал, – сказал мальчик тем странным тоном, сочетающим в себе радость и готовность заплакать. – Анаис…
– Я тоже, чудик, – воительница немного нерешительно обняла его в ответ. – Да не бойся ты. Помню, помню я твоё имя. Димтрикс.
Они отстранились друг от друга, целых две минуты наслаждаясь объятьями.
– Значит… – начал воодушевлённо Димтрикс, – план сработал?
– Как сам чувствуешь. Хотя я была готова тебя ещё днями выхаживать, чтобы спасти от холода и придать сил.
– Я думал, такой сон спадает только от поцелуя. Слышал в детстве сказку про принца с принцессой…
– Да для своего удовольствия целовался твой принц. Губы вымазал зельем и полез. Мне был важнее результат. И как же всё-таки странно слышать от тебя слова: «в детстве».
– Ничего, скоро снова привыкнешь. Что, кстати, с теми, кто бы мне удивился не меньше твоего, но в несколько другом смысле?
– Всё ещё недооценивает реальную силу омоложения крови дракона. Так что плечикам маленьких детишек приходится терпеть на себе ношу глупых головок.
– Но юноши всё ещё умирают… – Димтрикс отвёл взгляд от живых созданий и стал всматриваться в скопление палок.
В следующую секунду маленькая искорка заплясала в центре будущего костра, давая пламени языки для рождения и треска.
– Почему кто-то должен умирать из-за того, что кто-то другой отличается от всех? Это даже не кара за защиту! Это ненависть…
– А это тридцатилетнее создание поражается, что мир не наполнен хорошими людьми. Хотя знаком со мной.
– Порой, хорошо понимать людей означает совсем не понимать причины, почему они такие. Ты – хорошая, но… Такая. И