Иллюзорный рассвет. Владимир Курков
Уиллу задние лапы кенгуру – из-за схожего строения и высокой стопы, резко переходящей в голень. Кроме того, развиты они были лучше верхних конечностей. На их фоне четырёхпалые лапы (или всё же руки?) существа казались более хилыми. Самой примечательной деталью во внешности чужака оказались массивные (примерно в два раза больше головы) уши. Они были повёрнуты вперёд и плавно закруглялись на кончиках. Кроме того, кромки ушной раковины с внешней стороны имели необычную резную форму. Никогда прежде Уильяму не доводилось видеть ничего подобного. Не сразу, но Доуман увидел за спиной дикаря хвост, кончающийся аккуратной кисточкой. Примечательной оказалась и скромная одежда аборигена: она состояла лишь из набедренной повязки да украшений на шее и запястьях.
Уилл наклонился чуть ближе, чтобы лучше видеть. Теперь он мог рассмотреть лицо нападавшего.
Морда короткая, нос и рот сравнительно маленькие, а глаза, напротив, просто огромные. Голова существа имела странную форму, и вот почему. Пушистые щёки аборигена украшала шерсть, которая лихо топорщилась наподобие бакенбард. В совокупности с высоким лбом она придавала голове треугольную форму. Из разбитого носа чужака обильно текла кровь.
– Ладно, – отозвался Ной, – будь по-твоему. Хотя я бы…
Тут дикарь пошевелился и попытался перевернуться на бок, но Ной резко придавил его шею ногой. Раздался булькающий всхлип. Уилл внутренне содрогнулся.
– Нам бы найти верёвку для твоего нового друга, – невозмутимо сказал капрал, даже не глянув вниз.
Он остановил взгляд на Уилле, и тот невольно поежился.
– О, идея! Снимай ремень со своего автомата.
Как и предсказывал Ной, к утру они выдохлись так, что ни о какой перестрелке и речи быть не могло. Единственное, чего сейчас хотел Уилл, – повалиться на песок и забыться сном.
«Пожевать бы чего. Хоть бы и этих крыланов, только сперва прожарить хорошенько…»
Он мечтательно посмотрел на скользящих по небу птиц и попытался представить, каково их мясо на вкус.
Уилл опустил глаза и упёрся взглядом в спину Чандлера. Всю ночь тот нещадно гнал их вперёд. Пленник шёл впереди. Одним ремнём от автомата капрал туго перетянул ему лапы, из второго сделал импровизированный поводок, который держал в свободной руке. Время от времени Чандлер подгонял дикаря пинками или злобным рычанием.
– Ной.
Молчание.
«Наверное, всё ещё сердится».
– Ной!
Невнятное мычание.
– Помнишь, ты говорил, что теней было несколько?
Тишина, и только равнодушный скрип песка под ногами говорил с ними на своём непонятном языке, будто подтверждая: «Да, вы не умерли, вы всё ещё живы».
– Так и было.
– Тогда где другие?
– Откуда я знаю! Я видел, что видел, а где другие – мне плевать! Этот увалень – простой проходимец. Главная опасность – кхары, но они не пустились в погоню, и это меня чертовски радует.
Доуман снова окинул взглядом пламенеющий горизонт. Мысль о том, чтобы подстрелить и зажарить крылана, уже не казалась