Нерушимый – 4. Денис Ратманов
маньяком.
Представил последствия – чуть не поседел. Еще и Димидко думает, что я торчок, и настроен выгнать из команды, потому что наркоман ему ни к чему, каким бы самородком он ни был.
Все разошлись. До обеда я держался молодцом, а потом в квартире наверху что-то хлопнуло, донесся легкий шелест, словно змея проползла, и в углу над кухней принялось скрести нечто неведомое. Монотонно. С определенной периодичностью.
Что это может быть? Собака не будет делать это так долго, строитель не станет выдерживать временной интервал.
Ожили детские страхи. Неизвестный бука начал менять лица, и огромных усилий стоило не броситься из квартиры сломя голову, затыкая уши.
Никогда не буду применять «лучшего в мире» просто ради любопытства! Только в крайнем случае. Какой все-таки опасный талант!
Вечером вернулись парни. Димидко поднялся к нам и рассказал мне, что с ним связался Белькевич и пригласил на товарищеский матч в Лиловск. Еще девятнадцатилетний полузащ, который ушел из-за голубого тренера да так никуда и не пристроился, вроде согласен играть в команде и завтра придет на просмотр.
На этом хорошие новости не закончились – завтра же должен приехать Лев Витаутович Тирликас, чтобы поговорить с начальником команды, Алексеем Смирновым, о передаче дел.
Глава 4. Нас приглашают только тогда, когда что-нибудь горит
На следующий день на тренировку я отправился вместе со всеми, трусцой да по свежему снежку! Как же, мать его, здорово просто быть нормальным! Я думал, вчерашний день выветрится, как страшный сон, но нет. Стоило чуть напрячь память, и волосы начинали шевелиться, страхи оживали, намекая, что такой болезненный откат – еще не самое страшное, что может со мной случиться.
Добежали мы за пару минут. Сбавили скорость, потому что возле стадиона «Северный», у самого входа, толпилась гопота, преграждая нам путь.
Я насчитал голов пятнадцать. Местные гопники мало отличались от привычных из моей реальности: черные шапки, штаны с полосками, пузырящиеся на коленях, сигареты и пивасик. При виде нас они загыгыкали, один запрокинул голову и хрипато изобразил петушиный крик.
С дороги они уходить не собирались.
– Саныч, глянь – петухи! – не растерялся Микроб.
– Ага, зоновскую жизнь вспомнили, – сказал Матвеич, останавливаясь и готовясь принять бой.
Димидко растерянно заозирался. Гопники обернулись к нам синхронно, словно стая рыб или птиц. Нет, скорее – как стая одичавших дворняг.
– Ты че-то сказал, урод? – Вперед вышел самый дерзкий, длинный, как карандаш.
Даже макушка у него была сплюснутой и заостренной, и шапка не скрывала дефект.
В принципе, мы могли бы вклиниться, прорвать оборону и юркнуть в ворота. Ничего бы нам они не сделали. Максимум – бросили бы вдогонку снежки. Но по законам собачьей стаи, если кто-то бежит – значит, это жертва, а жертву надо загонять.
Чтобы не стать объектом травли, нужно обозначить свое место в пищевой цепи, пусть на первый взгляд это и нерационально. С гопотой, у которой