Жена для чудовища. Алиса Князева
его искать? В этом споре нет правильного ответа, Ливай. Тебе сложно понять. Я была бы рада, пусть самообманом, получить ещё несколько дней, в которых мой любимый человек не мёртв. Это другие раны, их нельзя прижечь. И если Феран мёртв, нет разницы, узнает она сегодня или через несколько дней. Боль будет одинаково сильной.
– Не понимаю, – отчеканил Ливай. – Будь я на месте Ферана, то хотел бы, чтобы жена не тешила себя иллюзией и поскорее начала жить, забыв о происшедшем.
– У неё будет ребёнок! Господи, – я закрыла лицо руками и медленно выдохнула. – Прости, я не знаю, как объяснить. Нельзя махнуть рукой. Сказать: «Ой, муж умер, найду другого». Ты видел, она любит его.
Ливай помолчал.
– Я сказал насчёт его шансов выжить.
– Я буду надеяться, – упрямо ответила я. – Если ты прав, сама скажу ей. Договорились?
– Нет, – отрезал он. – Раз я дал слово, значит, и нести ответственность за него должен сам. Как и за свою жену. Я несогласен с твоим мнением, но что-либо изменить уже нельзя.
– Прости, – я опустила взгляд. – Мне не стоило лезть в твои дела. Или хотя бы обсудить сперва.
– Да! – коротко ответил Ливай. – Не стоило. Но для меня главное, чтобы твои поступки не были продиктованы жестокостью, бессмысленной и намеренной. Я не терплю этого, – он посмотрел в окно. – Завтра с утра вернусь в Кватрум. Если Феран и жив, то чем скорее я отыщу его, тем больше шансов. Как минимум принести тело узнаваемым.
– Я могу помочь?
– Нет. Ты останешься, – Ливай повернулся было к двери, но, о чём-то подумав, посмотрел на меня. – Меня не будет несколько дней. Ты никого не знаешь. Что тебе необходимо, чтобы скрасить досуг?
– Просто… вернись, – я отвела взгляд, но сразу посмотрела на него. – Фортепиано.
– Форте… Что? – изогнул бровь Ливай. – Это еда?
– Музыкальный инструмент, – надежда покатилась в низкие октавы. – С клавишами. Или рояль. Он похож, но больше. И звучит иначе, мягче.
– Выглядит как вот та твоя штука? С платья? – уточнил Ливай.
– Нет. То – нота, – я хотела отмахнуться, но передумала и начертила в воздухе примерную форму. – У него клавиши, белые, чёрные. Нажимаешь, звучат. Рояль длиннее, и вот такой, когда смотришь сверху. Если подобного нет, то не нужно.
– К утру я вряд ли раздобуду, – нахмурился Ливай. – Ужинать будешь?
Подумав, что у нас вроде как перемирие, я кивнула. Нужно привыкать друг к другу.
– Я распоряжусь, а ты просматривай обновки, – Ливай указал на правую дверь. У меня что, личная гардеробная?! – Надеюсь, тебя устраивает комната. Окна выходят в сад. Утром и вечером здесь слышно птиц. Звуки, ушам приятно. Как я понимаю, тебе нравится такое, – Ливай задумался и вдруг выдал. – Соловьи особенно.
– Спасибо, – я осторожно подошла, боясь разозлить. – И прости ещё раз.
– Ты не передо мной виновата, Диана, – отступил, и я отметила, что всякий раз, когда оказываюсь ближе, он отходит. – Я не могу судить тебя или прощать.
Ливай развернулся и поспешно вышел, будто боялся продолжения