Русич. Колонист. Владимир Поселягин
которые поначалу опешили, а потом бросились в бой с утроенной силой. Когда ко мне устремился клинок одного, готовясь поразить в грудь, я отбил его ладонью по плоской части, и сабля, изменив траекторию, вошла в живот второму пирату, также замахнувшемуся. Дальше я ударил кулаком первого, явно опытного в драке, – он пытался локтем блок поставить, но пропустил удар другой моей руки, и щепоть пальцев ударила ему в горло. Дальше вырубить пирата труда не составило. Быстро осмотревшись диким и запаленным взглядом, отметил, что пираты на берегу уже уселись в лодку и активно начали грести к судну, и то, что капитан, находясь в сознании, с некоторым трудом достал из-за кушака пистолет и пытается взвести курок. Схватив лежавшую на палубе саблю, я пробежался и провёл контроль. Капитана только вырубил, разоружив. Потом пробежался по судну. Вниз заглянул, но было пусто, как я и думал, все вылезли наверх, чтобы посмотреть, как меня топить будут.
Причин спускаться вниз было несколько, не только осмотреть, чтобы в спину не ударили, но и заглянуть на камбуз. Я же говорил, джонку делали под европейское судно и камбуз тут был. Железная плита, стоявшая на четырёх мощных ножках, у зева печи на полу жесть прибита, видимо, чтобы пожара не было от случайно выскочивший искры. А наружу выведена труба. Она была у второй мачты, и дымок виден, кок готовил что-то на плите… Спустившись, я рассмотрел большой котёл на огне, закрытый крышкой. А пахло вкусно, чем-то мясным.
Подскочив к печи, я набрал в совок углей и рванул наверх. Пушку нужно использовать, а огня рядом я не видел. В стойке шесть мушкетов, не хватит, чтобы положить всех в лодке, а пушка самое то. Подскочив к ней, сдёрнул чехол и сунул руку в дуло, нащупав пыж. Судя по содержимому корзины рядом, в качестве картечи тут используют гальку. Видимо, она и была заряжена. Пушка была на вертлюге. Да и не большая, рука в дуло еле пролезала, а она у меня подростковая, практически детская. Так что навел пушку, прицелившись. Пираты в лодке возмущённо взревели, но было поздно, насадив на остриё ножа уголёк, осторожно, чтобы тот не рассыпался, прижал к запальному отверстию – я посмотрел, порох там был – и прижал. Почти сразу послышалось шипение, и пушка грохнула выстрелом. Галька, а всё же была она, картечью ударила по лодке, серьёзно ударила, тут было до пиратов метров тридцать, внеся опустошение в их ряды. Пока целился, успел пересчитать, тринадцать их было, несколько имели свежие окровавленные повязки, что подтверждало мои догадки о потерях в команде. Кстати, тот, что меня вязал, тоже среди них был, успел до своих дойти. Говорю же, бухта небольшая. Причём, если прижать джонку ближе к левому берегу, как раз где я на ночь встал, то с вод моря стоявшее на якоре судно не видно, деревья скрывают. Джонка именно так и стояла, чтобы её не рассмотрели.
Не все пираты конечно же погибли, те, что сидели впереди, закрыли задних от шквала гальки. Так что, отбежав к стойке, осматривая мушкеты по очереди, я вскидывал их к плечу и, выцеливая выживших, стрелял. Пять выстрелов и одна осечка, видимо порох на полке