Властный король. Иден О'Нилл
взорвался в гостиной: ее платья были разбросаны повсюду, и, учитывая, что домработницы приходили раз в неделю, она сотворила все это с того момента, как я видела ее в последний раз. Я понятия не имела, решила ли мать устроить небольшой показ мод или что-то в этом роде, но половина ее гардероба была внизу или валялась на столах и шкафах.
Встав, я собрала кое-что из вещей, и она застонала, когда я раздвинула занавески и впустила немного света в комнату. Иногда мама жила как долбаный вампир. Клянусь. Увидев, что я убираюсь и собираю одежду, она махнула мне рукой, вставая.
– Не трогай все это, милая. Ты же знаешь, что скоро придут уборщики.
Так проходит жизнь моей мамы, которая, как всегда, полагается на то, что другие люди позаботятся о ней. Я, конечно, старалась ей помочь. С тех пор как папа ушел, ей стало только хуже.
Я покачала головой.
– Тебе нужно встать. Съешь что-нибудь?
Было чуть больше одиннадцати, а это означало, что мама рано начала пить. Или поздно, в зависимости от того, как на это посмотреть. Она вполне могла лечь спать после рассвета, но, учитывая, что половина ее «Маргариты» все еще была нетронута, что-то подсказывало мне, что она попала в «Маргаритавилль Мейкер» уже после восхода солнца. Мама прижала ладонь к глазам.
– Который час, дорогая?
– Одиннадцать, – сообщила я, даже не проверяя. Именно в это время я обычно приходила проведать маму, чтобы убедиться, что она жива. Так происходило каждые выходные с тех пор, как я вернулась. Мама не всегда писала мне, когда я интересовалась, как она, и не всегда отвечала на мои звонки. Я собрала в кучу белье.
– Хочешь, приготовлю тебе ванну?
– Душ, если можно, милая? – Но потом она улыбнулась той красивой улыбкой, которая напомнила мне о моей маме, а не о той оболочке человека, которой она стала.
В эти дни она почти ничего не делала, а только пила, баловала себя и веселилась. Типичная домохозяйка, только не жена. Она откинула на спину светлые волосы.
– Я не собиралась начинать день так поздно.
– Ты никогда не собираешься, мам. – Оставив ее, я бросила белье в подвал, чтобы уборщики потом разобрали. Я запрокинула голову и крикнула маме: – Хочешь, чтобы я перенесла встречу с доктором Клейтоном?
Он был ее психотерапевтом, и я знала, что у мамы была назначена встреча с ним на утро, потому что у меня был доступ к ее календарю. Мама могла видеть и мой календарь, но у меня было ощущение, что она никогда туда не заглядывала. Я не обращала внимания на встречи с мастером маникюра и спа-салоном, в основном концентрируясь лишь на том, когда она должна была пойти на терапию.
Потянувшись, мама вышла в коридор и, пожав плечами, направилась на кухню. Там тоже было темно, и когда я открыла жалюзи, она вздрогнула.
– Не переноси. Я пойду.
– Пойдешь?
– Конечно, моя дорогая. Я же сказала, что пойду.
Она выставила свою маленькую пятую точку, когда нырнула в холодильник за апельсиновым соком. С ликующим видом мама встряхнула бутылку и повернулась ко мне.
– Как прошла