Восхождение на Голгофу. Игорь Николаевич Осинский
запрыгал по-козлиному.
Представив мужа за таким странным занятием, Наталья рассмеялась. Улыбнулся и Александр. Обнявшись, они долго сидели молча, думая каждый о своем.
Роспись церквей подходила к концу. О том, чтобы продать картины музеям, за счет чего жили профессиональные художники, Исачев даже не мечтал, его творчество не вписывалось в идеологию социалистического реализма. Жена не раз просила его:
–– Да пойди ты им навстречу. Неужели тебе так трудно нарисовать пару доярок? Чем хуже они мадонн! В конце концов, ты сам не раз говорил, что одежка – всего лишь оболочка, суть художественного полотна не в ней.
–– Ага! Представляю, как это будет выглядеть. Мадонна с бидоном молока! Или еще лучше – мадонна устанавливает доильный аппарат «елочка»! Шутишь! Да я после этого уважать себя перестану. И никогда не смогу уже написать ничего стоящего.
Однажды Наталья сообщила:
–– Девчонки на почте говорили, что РДК собирается пригласить кого-нибудь из художников для росписи холла. Сходил бы, переговорил с заведующей. Там, наверное, можно обойтись и без ненавистных тебе доярок и механизаторов.
В Доме культуры Исачева встретили настороженно. Информация о том, что он расписывает церкви, уже разошлась по всему району.
–– Вообще-то мы подали заявку в Союз художников. Но попробуйте. Может, у вас получится лучше. Только…
Заведующая замялась. Но Исачев понял ее с полуслова.
–– Не беспокойтесь. Религиозных мотивов не будет. Постараюсь предложить тему культуры в современной ее трактовке. Близкой и понятной молодежи. Ведь большинство посетителей РДК именно юноши и девушки.
Над эскизами росписи Дома культуры Александр работал с не меньшим энтузиазмом, чем над фресками для церквей. Показывал наброски Наталье. Доверяя ее вкусу, прислушивался к советам. Наконец, сообща они отобрали десяток рисунков, которые, на их взгляд, соответствовали замыслу заказчика и не содержали никаких крамольных сюжетов. Провожая, жена перекрестила его.
–– Ты что это, стала верующей? – удивился Александр.
Она грустно улыбнулась:
–– Так ведь, кроме Бога, тебе помочь некому…
Рассматривать эскизы Исачева собрались все работники Дома культуры. Александр стоял в сторонке, наблюдая за их реакцией. По несколько раз передавая рисунки из рук в руки, «эксперты» в недоумении переглядывались. Наконец, кто-то из них поинтересовался:
–– Скажите, а что это у вас тут за диковинный зверь?
Исачев подошел к столу.
–– Это не зверь, а птица. Птица феникс. Та, которая, по мифу, бросилась в огонь, чтобы сгореть и возродиться из пепла заново. Понимаете, культура – это ведь то же животворящее пламя, очищающее нас от всякого духовного шлака, возрождающее к нравственной жизни.
–– М-д-д-а… А этот мужик с пикой на коне?
–– Богатырь, стоящий на страже морали. Он готов вонзить свое копье в змея-искусителя, который