Охотник на мафию – 3. Михаил Васильевич Шелест
но из-за отсутствия поисковых программ и низкой скорости передачи данных, пользоваться ею затруднительно, особенно с большими информативными объемами.
Мамаев, находящийся в образе Субботина, посмотрел на генерала Рохлина, и перевёл взгляд на двух полковников генерального штаба.
– Вы убедились, что мои предсказания итогов прошедших выборов совпали с фактом до последней цифры. Я говорю «предсказания», потому что иначе, иными словами, то, что появляется в моей голове, не назовёшь. Хотя я воспринимаю это, как обычную долговременную память. Да, память о будущем, но что поделать, если у меня устойчивое ощущение, что я эту жизнь уже однажды проживал. Вплоть до две тысячи двадцать третьего года.
– Мы вам верим, Сергей Григорьевич. Ваши… Э-э-э… Предсказания… Э-э-э… Они полностью подтверждаются. И не только по выборам… Поэтому мы очень внимательно выслушаем ваши аргументы в защиту, так сказать… Ситуации.
– Я не говорил вам… Сам толком не понимал… Не видел… Но эти люди приведут к власти человека, который приведёт Россию к суверенитету. Сейчас, мы видим, иностранный капитал и даже спецслужбы хозяйничают у нас как у себя дома. И даже хуже… Как на ферме… Считая нас за безмолвный скот. В двухтысячном году Ельцин откажется от власти и исполняющим обязанности станет «он».
– Вы, почему-то не называете имя нового президента, – подозрительно прищурившись сказал Рохлин.
– Опасаюсь, честно говоря. О нём мнения могут быть разные, но для меня важен результат. Россия в двадцать третьем году стала центром притяжения, к которому потянулись страны, которым надоел «однополярный мир». Так называли сложившуюся в мире ситуацию доминирования штатов. Они к тому времени совсем оборзели. И тот факт, что англосаксы и Европа попытались изолировать Россию от остального мира, я считаю, лучшей оценкой деятельности этого президента и его команды.
– Но…
– Извините, товарищ генерал… Могу только сказать, что он из офицеров КГБ.
– Это понятно! Если подключился Бобков, то кого они ещё могут поставить?
– Всё равно не понимаю. «Эти», Квачков интонационно выделил слово, – не могут поставить не своего, а значит, -«он» из их же мафии.
Рохлин поморщился.
– Вы полковник всё видите через призму жидомасонов. Русский мир, Французский, Германский не может существовать без евреев. В каждом из нас есть хотя бы частица их крови. Масоны – да… Я с вами согласен… Своими щупальцами постоянно прощупывают идеологические пустоты. Но это две большие разницы.
– Это всё одно и тоже, – хмыкнул Квачков.
– Даже в масонском мире нет единства, – снова поморщился Рохлин. – И правильно говорит Сергей Григорьевич. Уж лучше свои жиды, чем чужие.
– Не факт, не факт.
Квачков покрутил головой. Его лицо было недовольным.
– Я категорически против прекращения мероприятий.
– Голова этому процессу не «он». Он – наблюдатель от МВФ.
– Ну правильно! А значит и ЦРУ! А значить, что ЦРУ заинтересовано