Повесть лет без времени, или Век бесед на обочине. Д. Красный
он никак не ожидал.
– Ну как же, – начал разъяснение старик, – те тоже желали поражения родной стране в первой мировой. Их так и называли – пораженцы.
– Я поражения не желаю, – обиделся парень, – просто не хочу жить среди людей, одобряющих агрессию.
– А, – Николай Степанович понимающе покивал, – значит, среди предателей лучше?
– Почему предателей?
– Потому что Америка и Запад наших президентов-предателей называли друзьями. Они им обещали золотые горы, а потом сделали всё по-своему. То есть и их продали. Можешь называть это пропагандой, но я-то помню.
Внук не стал спорить. Во-первых, он жалел пожилого человека, а во-вторых, не хотел ссориться перед отъездом.
– Впрочем, – продолжил дед после короткой паузы, которую требовала чайная церемония, – ты прав. Враги для нас не предатели, они просто враги.
– Дед, – молчать Вадим тоже не мог, – давай не о политике.
– Давай, – с готовностью согласился Николай Степанович, – давай об истории. Тебе не кажется странным, что последнее время появилось слишком много разоблачений? Как-то они все хором вылезли.
Традиционная пауза вышла напряжённой. За окном начало темнеть. Старик дёрнул за шнурок бра над столом. Круг света выхватил из сумрака маленькую чашку внука, тяван деда и одинокий плоский чайник, исполняющий обязанности японского кюсю, на специальной бамбуковой подстилке. Вадим порадовался тому, что его лицо осталось в тени.
– Оказывается, – продолжил Николай Степанович, – не было у нас ни ледового побоища, ни двадцати восьми панфиловцев. Ничего, никаких побед в нашей истории не было. Вот, милый мой, вот где пропаганда. А наша правда – это просто констатация фактов, которые можно доказать. Но никто не хочет ничего слушать. Выгоднее отмахнуться – пропаганда.
– Ну, я же просил.
– Мальчик мой, как ты не поймёшь? Ты знаешь, что с той стороны против нас воюют русские? По крайней мере, в бою с обеих сторон звучит русская речь. Это гражданская война. А она не начинается потому, что кто-то захотел, или кто-то на кого-то напал. Это как старые штаны: носишь их, носишь, а они – бац – и порвались. И тот, кто их порвал, не виноват – износились.
Вадим не увидел – бра прятал лицо деда за световым занавесом – он почувствовал, что на глазах старика слёзы. Вскипевшее негодование сразу сменилось жалостью к пожилому человеку и стыдом за своё желание ответить. Внук пересел поближе к Николаю Степановичу и обнял его.
– Ладно, дед, не расстраивайся. Всё будет хорошо, – и, немного помолчав, добавил, – а помнишь как ты…
Так они просидели в темноте ещё целый час, вспоминая далёкие годы, которые казались самыми трудными, а на деле были самыми счастливыми.
Глава 4
На следующий день Вадиму предстояла поездка в область. Навигатор высвечивал нужное направление багровым до черноты, и он решил ехать на электричке. Народу в вагон набилось столько, что негде упасть не только яблоку, но даже миниатюрный