Прерыватель. Игра в прятки. Алексей Николаевич Загуляев
холодными чертами лица женщина. Я не понимал, как такое могло случиться. Видимо, я попал в ту же самую ситуацию, в которой оказались пропавшие дети. Кто-то (кто?) перестроил мои часы (зачем?). Так, так, так… Необходимо было успокоиться и всё хорошенько обдумать.
Я подбежал к окну. Через улицу передо мной возвышалось здание церкви. Я вообще в Лондоне? И какой сейчас год? Нужно было срочно подключать к процессу истинную хозяйку этого тела. В прошлый раз конфликт двух Алексеев в Перволучинске довольно быстро приобрёл мирный характер. Но соседство с чужой личностью да ещё и противоположного пола выглядело совсем иначе. Алгоритм действий в таком случае Илья мне не описал.
Я пытался сосредоточиться, сначала усевшись в кресло, потом снова лёг в кровать и пролежал с закрытыми глазами минут пятнадцать, но ничего ровным счётом у меня внутри не менялось.
Вопрос в конце концов решился довольно забавным образом. Ну, забавным-то он стал видеться мне намного позже, тогда же я был готов умереть от обуявшего меня страха. Решив наконец попробовать переодеться, я снял ночную сорочку и увидел у себя на панталонах кровавое пятно. Нда… Очевидная причина этого пятна мне в голову тогда не пришла. В ту минуту мне представилось, что моё подселение прошло настолько криво, что оказались повреждены какие-то внутренние о́рганы. Я решил, что мне срочно нужно каким-то образом возвращаться назад и ложиться в хронокамеру с другой настройкой часов. Но сколько времени моё сознание пробудет ещё в плену у этого тела? Первые несколько дней после переноса оно точно никуда не денется, даже если не принимать аспирин. Инерция во время подселения слишком велика, кинетическая энергия постепенно преобразуется в потенциальную и какое-то время поддерживает устойчивое пребывание в чужом организме. Сколько? День? Два? Неделю? О таких нюансах мы с Ильёй переговорить не успели. Женщина во мне, наверное, угорала от смеха, видя мою полную беспомощность и слыша эти глупые мысли. Не знаю, что заставило её осмелиться и выйти из тени – жалость ко мне или злость оттого, что я стал свидетелем такого не comme il faut7, – но она решительно принялась исправлять эту неловкую ситуацию, повела меня, как телёнка на поводке, сначала в ванную, потом снова в спальню, где заставила сменить нижнее бельё и надеть на себя гигиенический пояс. Закончила она своё всепоглощающее присутствие лишь тогда, когда одела на меня все положенные женскому гардеробу вещи. Перечислю вкратце: чулки, сорочка, нижняя юбка, длинный и очень неудобный корсет, ещё одна юбка, турнюр (странная штука, похожая на небольшую подушку, надевавшаяся на талию сзади), блузка и только тогда уже платье по роду деятельности и по погоде. В общем, это был какой-то кошмар, который мне, тем не менее, надлежало запомнить, чтобы в следующий раз справляться самостоятельно. От излишней лихости женщина даже притопнула ножкой, так что показалось, что сейчас мне придётся станцевать польку. Но нет. Посчитав свои цели достигнутыми, она снова вернула мне полномочия. Этого
Не комильфо́ (фр.) – что-то не допустимое в приличном обществе; не как нужно, не как положено.