Два с половиной человека. Екатерина Дибривская
кожа и кости – как десять лет назад. Я почти позабыл о болях в суставах!
– Да? Надо будет попробовать. – Геля подхватывает баночку и тщательно изучает со всех сторон.
Я расслабляюсь и с усмешкой наблюдаю за женщиной. Сомневаюсь, что завтра она вспомнит о витаминах. Как и о своем визите ко мне. Если только она не разыгрывает комедию, потому что о чем-то догадалась – с нее станется! Хотя разит от нее не по-детски, я не теряю бдительность.
– Я тебе куплю такие же, – даю обещание, выхватывая у нее из рук и убирая на полку в настенный шкафчик позвякивающий пузырек с таблетками. – Налить тебе воды?
– Я не хочу воды, Власов, – хихикает Геля. – Я хочу вина!
– Гель, мне кажется, тебе на сегодня достаточно.
– Ты больше не мой муж, Власов. Теперь я сама решаю, когда достаточно.
– Как скажешь, – тихо смеюсь в ответ и подаю бокал.
Ангелина наполняет его из собственной бутылки, протягивает мне, и мы чокаемся. Она делает несколько щедрых глотков, а я едва пригубливаю.
Присутствие Власовой в том же доме, где находится Туманова, кажется полным абсурдом. Вот только мне просто необходимо убедиться, что бывшая жена не копает под меня.
– Ангелин, так зачем, ты говоришь, пришла?
– Мне скучно проводить вечер пятницы в одиночестве, и я решила, что раз ты тоже собрался скучать один, то почему бы нашим двум одиночествам не соединиться этим пятничным вечером? Видишь, какая я сообразительная? Разве не здорово?
– Ты же понимаешь, что не можешь просто заваливаться ко мне домой каждый раз, когда тебе это приходит в голову? Я могу быть не один, и мне не хотелось бы…
– Да поняла я, Власов, поняла. – Геля закатывает глаза. – У тебя насыщенная личная жизнь. А у меня – нет.
– Гель, мы друзья, – напоминаю ей. – Я всегда рад тебе. Но, пожалуйста, после созвона.
Она поднимает на меня покрасневшие глаза, и я вздыхаю. Не просто так она примчалась, едва получив предложение о переводе.
– Я пьяна. Только это меня и оправдывает, Власов. Но ты знаешь, что я никогда не говорю то, чего не подразумеваю.
Пытаюсь остановить ее:
– Ангелин, не говори то, о чем впоследствии будешь жалеть.
– Я не пожалею.
– Пожалеешь, Гелька, пожалеешь, – усмехаюсь ей по-доброму.
Семь месяцев назад жизнь бы отдал, лишь бы она снова сидела рядом и несла этот сладкий бред. А теперь… Столько времени прошло, что и вспомнить невозможно, почему я ее полюбил. Да и что там скрывать – до сих пор люблю. Просто стал старше и мудрее на целую жизнь без нее.
– Давай переспим? – предлагает она прямо, и я заливаюсь смехом.
– Ангелин, друзья не спят друг с другом.
– Я решила пересмотреть условия нашей дружбы.
Она облизывает губы и ставит бокал на стол. Тянет лямку платья вниз, оголяя плечо. Я, как завороженный, смотрю на полоску белоснежной кожи на месте лямки от бюстгальтера, а потом перевожу взгляд на ее лицо.
В ее глазах глухая тоска, граничащая с отчаянием. Видимо, так выглядит одиночество. Пустые холодные