Союз хищников. Максим Шаттам
видели, как он прибыл на станцию? Пешком, на машине? – спросил Алексис.
– Насколько я знаю, нет. Думаю, у нас будут все протоколы допросов к завтрашнему дню. Дальше мы все просмотрим, и тогда…
– Долго планируете разбираться? – снова вступила Людивина, старательно улыбаясь, чтобы вопрос звучал не так саркастически.
– Учитывая, какой кошмар тут случился, СМИ будут стоять у нас над душой, ну и префект тоже, так что нет, будем работать быстро, не волнуйтесь.
– Пришлите отчет по видеозаписям с камер вокзала, если не сложно, – вмешался Сеньон.
Офицер кивнул. На его лице стало проступать раздражение.
– Самое главное для нас сейчас – установить личность таггера, – заключил Алексис.
Полицейский помахал его визиткой:
– У меня есть ваш номер и электронная почта, буду пересылать информацию сразу по мере получения. Можете рассказать чуть больше о трупах с таким же рисунком?
– На данный момент информации не так много, – солгал Алексис. – Если это вам поможет, я подготовлю краткий пересказ дела, когда мы узнаем чуть больше. Спасибо, что приняли нас. Завтра ждем от вас новостей. Держитесь, удачи!
Алексис дружески похлопал его по плечу и махнул своим людям на выход.
– Что думаете? – спросила Людивина.
– Псих-малолетка! – немедленно ответил Сеньон. – Ставлю десять евро, что он на учете в какой-нибудь психбольнице!
Людивина пристально смотрела на Алексиса, тот не отвечал.
– А ты как считаешь? – не отставала она.
– Что-то не клеится. Дело какое-то мутное. Вы видели, как тщательно он выбирал своих жертв? Сначала думал взяться за старушку, потом за двух ребят и в конце концов остановился на женщине с коляской.
Троица вышла за ленточное ограждение и направилась по привокзальной площади к машине.
– И главное, выбрал мужика, который его толкнул, – заметил Сеньон.
– Тут я сомневаюсь. Его он сбросил в отместку. Мне кажется, по-настоящему его привлекла женщина с коляской.
– Может, он ненавидит женщин и детей.
Алексис покачал головой, поморщившись:
– Не думаю, что дело в этом. Смотри, что он делает, прежде чем убить их. Он рисует на стене граффити на глазах у всех. Как будто хочет заявить что-то всему миру. Если присмотреться к его жертвам, то получается как бы… идеальная семья. Он замахивается на базовые понятия: женщина с ребенком, бизнесмен и красивый молодой человек. Успешный отец, идеальная мать и отличные дети.
– Думаешь, он хотел ударить по самому больному месту?
Людивина закивала:
– Алекс, пожалуй, прав. Он тщательно выбирал своих жертв. Не абы кого. Атаковал то, к чему общество наиболее чувствительно.
– Поищем среди радикалов? – предложил Сеньон. – Леваки, крайне правые, анархисты? Запрошу завтра в ГУВБ[3] все сведения по этим группировкам. И правда, мы же не спросили, вдруг у них что-то есть по нашему символу!
– Так и сделаем.
– У тебя
Главное управление внутренней безопасности Франции.