Незваные гости, или Два кота против ста. Ден Истен
должны им помочь! Должны!
Армандо важно закивал.
– Все правильно, братья мои! Мы должны освободить их, привести сюда и обратить в нашу веру! Они заслуживают быть с нами! Они – одни из нас!
Коты завыли, зашипели и замяукали, выражая полное согласие.
– Ночью, братья мои, мы пойдем и освободим их! Ночью! Да поможет нам богиня Кися!
Коты разбежались и принялись в исступлении точить когти о стволы деревьев.
Глава первая
Барсик захлопнул шестой том интереснейшей научной саги «Анализ ДНК и белков математическими методами». В блаженстве закрыл глаза, вытянулся и задрожал от наслаждения. В клетках его большого и извилистого головного мозга шли бурные эволюционные процессы, строились новые нейронные связи, а от избытка гормона дофамина черепную коробку приятно распирало изнутри.
Подобное с Барсиком случалось, прямо скажем, нечасто – в лучшем случае прочитанные книги вызывали снисходительный скепсис, в худшем – ощущение потерянного времени и справедливый вопрос: а на кого, собственно, сия псевдонаучная макулатура рассчитана?!
Но сегодня он был крайне доволен. Правда, приятное послевкусие немного портило отсутствие равного собеседника, с которым можно обсудить прочитанное, подискутировать или даже немного поспорить. Но таковых в его окружении не было. Кроме сестры Майка – Агнессы.
При мысли о возлюбленной Барсик тоскливо вздохнул. Вспомнился недельной давности разговор на тему смелости и мягкотелости. Агнесса утверждала, что ему следует быть более решительным, чтобы всякие хамоватые хомячки не смели его оскорблять, не хихикали за спиной и не называли с усмешкой «уморастом». На вялые аргументы, что слово «умораст» происходит от слова «ум», она возразила, что дурацкое определение само по себе звучит крайне уничижительно, а из уст Бореньки – и вовсе как последнее оскорбление. А он, мягкотелый Барсик, молчит и позволяет тому наглеть еще больше.
Барсик попросил ее не путать мягкотелость и неконфликтность. И с обидой добавил, что если уж на то пошло, то он в состоянии дать Бореньке отпор, но только в случае, если тот говорит что-то совсем уж антинаучное, кладет на постулаты или вообще откровенно врет. А все остальное можно и пережить.
Агнесса, видя, как сильно расстроили Барсика ее слова, сказала, что верит в него. Верит, что он на самом деле – не слюнявый Барсик, а свирепый снежный барс, рыцарь без страха и упрека, этакая взрывная смесь интеллигентного лермонтовского Печорина и бесстрашного гладиатора Спартака. Но все эти качества надежно спрятаны в темных закоулках его души, а на поверхности плавает то, что плавает – безвольный и слабохарактерный рыжий Барсик.
На прощание кошка сказала, что пока он не принесет в зубах оторванные уши Бореньки, о встречах с ней может забыть. И хотя насчет «оторванных ушей» было сказано в переносном смысле, он четко понял: Агнессе нужен смелый и решительный спутник по жизни…
Барсик спрыгнул со стола и подошел к большому зеркалу. Оскалился и выпустил когти, затем грозно рыкнул. Получилось весьма убедительно. Но это наедине с зеркалом, а в жизни как быть?
Он поковырялся в недрах долгосрочной памяти и выудил оттуда