Поиграем?. Ксения Корнилова
будет водителя или охраны.
Когда не будет его молодящейся жены и детей.
Вдалеке блеснул свет фар. Знакомые, тонкие и ярко белые, они приближались слишком быстро, чтобы считать скорость безопасной. Сара сжалась, втянула голову в плечи и смотрела, как к дому подъезжает черный блестящий внедорожник, за рулем которого сидит уже знакомый молодой человек в деловом костюме и с тщательно уложенными волосами. Машина остановилась. Водитель метнулся к задней двери, выпустил из салона высокого, почти под два метра ростом мужчину с темными, начинающими седеть волосами. На нем привычный костюм, белая рубашка с расстегнутым к вечеру воротником и ослабленным на шее галстуком – официально рабочий день давно закончился, и хотелось чуть-чуть расслабиться.
Он оглянулся только на секунду, зацепился взглядом за старый седан, красный, с белыми полосками по бокам, равнодушно скользнул взглядом по оцепеневшей за рулем девушке, чей силуэт едва различался в темноте пустой улицы, шепнул несколько слов водителю, кивнул в ее сторону и, потеряв всякий интерес, пошел в дом.
Сара затаила дыхание, на всякий случай вцепилась в ключ, торчащий в замке зажигания. Ее заметили – не могли не заметить, – и объяснить свое присутствие здесь будет трудно.
Она оказалась права. Молодой человек в черном костюме пригладил волосы, достал продолговатый предмет из внедорожника и пошел к ее машине. Пальцы на ключе дрожали. Надо завести машину и уехать, но сковал дикий страх.
Водитель отца коротко постучал в заляпанное грязью боковое стекло костяшками пальцев, затянутых в черные перчатки, заметил на них грязные следы, едва заметно поморщился, наклонился и уставился на нее.
Пальцы еще на секунду задержались на ключе, метнулись в сторону кнопки, открывающей окно.
– Привет, – приятный низкий голос чуть с хрипотцой. На губах застыла притворно-приветливая улыбка. – Давно сидишь?
Сара открыла было рот, чтобы ответить, но из горла вырвались лишь тихие хрипы.
– Шеф велел передать. Держи.
В салон просунулась рука в черной перчатке и с большим термосом, еще теплым. Молодой человек постоял пару секунд, словно ожидая слов благодарности, но вскоре развернулся и пошел обратно, буркнув себе под нос: “Задолбали эти репортеры”. Подойдя к внедорожнику, он забрался на водительское сидение, мигнул на прощание фарами и уехал.
Кофе. Черный, чуть подслащенный. Ровно настолько, чтобы было приятно пить. Сара вдохнула будоражащий запах, сделала пару глотков, закрутила плотно крышку и аккуратно, словно это хрустальная статуэтка, убрала термос на сидение рядом с собой. Хотелось верить, что отец – хороший человек, и, когда заметил девушку, которую посчитал за журналистку, решил угостить ее кофе. Первый подарок отца.
Так странно. До этого дня в ее жизни мужчины попадались грубые, похотливые и жалкие. Они приходили к ним домой, оставались на ночь или как минимум на несколько часов, спаивали мать до бессознательного состояния, чтобы делать с ней все, что заблагорассудится.