Тайны и ложь. Аля Кьют
и ждёт, чтобы пнуть меня побольнее и загрести еще что-нибудь, – огрызнулась я. – К тому же, Кать, это сбор средств для детей с онкологией. Я не могу забить на такое событие.
– Тебе всегда там тяжело. Добьешь себя, Крис, – не унималась Катя.
– Нет. Ради такого и нужно продолжать жить. Степа точно не пропустил бы.
– Эх, ты умница.
– Все еще хочешь со мной? – запоздало предложила я по большей части ради приличия. Сегодня мне ни с кем не хотелось делить «праздник-обязанность».
Катя отказалась, слава богу.
– У меня поздняя встреча. Не смогу, Крис. Прости. Если бы заранее сказала…
– Все нормально. Я справлюсь, – пообещала я ей, чувствуя легкие угрызения совести за все, что я не договорила.
– Удачи, – пожелала мне Катя и отключилась.
Я пыталась сказать ей о предложении Мирона, но язык не поворачивался. Не хотелось обсуждать это, хотя раньше я делилась с Катей всем.
Очередная грязная тайна, связанная с Миром. Как будто мало мне было грязи с ним.
Зато Катин приятель Сергей, с которым я встретилась накануне, очень позитивно отнесся к идее Мирона.
Сережа не обнадежил меня по части суда. У него было несколько таких процессов. Мои шансы вернуть галерею стремились к нулю по его версии. Если Мирон вступит в наследство и отдаст мне свою часть – я должна радоваться.
Радости я не испытывала. Сергею я тоже не рассказала подробностей о предложении Мирона жить со мной в доме. Мне казалось, что каждый сразу начнет меня убеждать позволить ему.
Хотя только я в полной мере знала, насколько важен Мирону дом и студия в подвале.
Между нами было всякое, но сейчас я стояла между мастером и вдохновением. Меня ранило, что он не пишет, не в состоянии писать. Это преступление какое-то – просто жить, как обычный человек. Имеет ли гений право на банальное существование?
Имею ли я право отказать ему в попытках вернуть себя в искусство?
Я задавала себе этот вопрос уже миллион раз. У меня был ответ, но я тянула. Знала, что потом начнется ад.
Выбрав платье, которое надевала на прием в Лондоне, я спустилась вниз. Цвета графит, простое, в пол, закрытое, но с эффектной драпировкой на груди.
Машина ждала меня у дома. Водитель молча вел авто в центр. Я смотрела в окна и представляла, как буду звонить Мирону. Вряд ли стоит подбирать слова. Он наговорит сам с три короба.
Мне стоило подумать о приеме и подготовиться к речи. Я достала телефон и пробежала глазами бездушный текст.
Разозлилась. У Степы действительно всегда получалось лучше. Он умел быть очень человечным и убедительным.
– Приехали, Кристина Дмитриевна, – сказал мне водитель.
– Спасибо. Я позвоню, когда закончим.
– Конечно.
Водитель вышел и открыл мне дверь, подал руку. Я поблагодарила его улыбкой.
Передо мной мигал огнями один из лучших отелей города.
Войти внутрь – уже победа. Но мои ноги вросли в землю. Я с трудом сделала первый шаг.
– Позволь составить тебе компанию, – проговорил Мирон, пугая меня до чертиков.
Я