Непреднамеренность. Дарья Рагулина
дом к той же системе подключён?
– Да, дом тоже.
– Как, кстати, дома-то?
Спрашивает будто между прочим, знает, что терпеть не могу говорить про Софи. А я вдруг чувствую, что, обходя эту тему стороной, я всё равно её не улучшаю, ведь оно всё равно уже так, как есть. Хуже некуда у меня дома, но в этом никто не виноват. Ванька тем более.
– Хреново, Ванька, дома. Из кожи вон лезу, а ей как было на меня наплевать, так и осталось. Последний месяц, чтоб не видеть, насколько я ей противен, стараюсь приходить домой, когда она спит уже, и ухожу, пока не проснулась.
– М-да, а эти твои как? Твоя порочная семёрка?
Мне становится смешно, хохочу от души, даже слёзы выступают. Ваня смотрит на меня с лукавой улыбкой.
– Почему моя семёрка стала порочной вдруг?
– А как? По-другому и не назовёшь. Вот давай рассуждать. Есть семь пороков человеческих, так?
– Так, – соглашаюсь я.
– Ну вот из тех, про кого ты рассказывал, Ангелина, или как её там…
– Ага, Ангелина, она страдает завистью. – Мне вдруг становится так любопытна его теория «порочности», что остатки хмеля сами вылетают из головы.
– Причём сколько бы ты мне про неё ни говорил, вот это же богиня зависти просто: то хочет на море как соседка, то кольцо как у подруги, то туфли как у кого-то там.
– Как у Кайли Дженнер.
Я снова начинаю смеяться, но уже спокойно, легко.
– Так, согласен, смешно, но подожди, кто там ещё у тебя есть?
– Вероника была, расстались сегодня.
– Это которая всё фоткалась в тачке твоей?
– Ага.
– Ну, с этой совсем просто – гордыня.
– С Любой-чревоугодницей тоже сегодня закончил отношения.
Ванька удивлённо вскидывает брови, но ничего не уточняет.
– Ещё у тебя были какие-то Кэт и Мэри.
– Леность и скупость, – само срывается с моего языка, но выпивший уже достаточно Иван вдруг решает сменить тему:
– Что за имена басурманские! Где ты откапываешь вообще таких баб, Мэри и Кэт, тьфу! Машка и Катька! Да и Сонька твоя туда же.
Прикусываю губу и пожимаю плечами, почему-то желание смеяться пропало, но Ваня не унимается:
– Нет, ну скажи мне, почему Софи?
– Она просит её так называть.
– Не моё, конечно, дело, но жена у тебя, конечно, омерзительная особа. Вот если в твоих любовницах по одному пороку, то в Соньке все семь сразу, а может, и побольше.
– Их всего семь.
– Да какая разница – сколько их? – Иван повышает голос. – Она ж тебя не любит и унижает, как захочет, а ты…
Наши взгляды встречаются. Иван резко успокаивается, просто начинает доставать бутылку, которая упала ему под ноги. Продолжаю за него:
– А я терплю все унижения, как тупой олень. Зачем терплю – сам не знаю, надежду на её расположение уже давно потерял, да и уже не знаю, надо ли. Просто по привычке исполняю её прихоти, должна же быть какая-то мотивация в жизни.
– Так себе мотивация,