Любопытный – значит успешный: книга о том, как владение информацией позволяет владеть миром. Чарльз Фишман
внутреннее переговорное устройство. За моей дверью работали три самых влиятельных человека Голливуда. Так я сам создал ситуацию, в которой оказался в нужное время в нужном месте.
Я был сбит с толку индустрией развлечений, все выглядело так, будто многие из тех, кто работает в этой сфере, тоже не вполне понимают, что происходит. Было трудно понять, как делаются фильмы и телесериалы. Определенно, это не был некий линейный процесс. Казалось, всем приходится пробираться сквозь туман, без инструментов.
Но я был в восторге. Я будто антрополог, осваивал новый мир, с его незнакомым мне языком, новыми ритуалами и новыми приоритетами. Это была абсолютно захватывающая реальность, и она разжигала во мне любопытство. Я решительно намерился ее изучить, понять и освоить.
Суть работы в развлекательном бизнесе мне показал Джон Колли. Колли был выдающимся деятелем и мощным креативным центром кинематографа 1960–1970-х. Под его руководством Warner Bros. процветала, выпуская такие картины, как «Изгоняющий дьявола» (The Exorcist), «Заводной апельсин» (A Clockwork Orange), «Избавление» (Deliverance), «Собачий полдень» (Dog Day Afternoon), «Вся президентская рать» (All the President’s Men), «Ад в поднебесье» (The Towering Inferno), «Грязный Гарри» (Dirty Harry) и «Сверкающие седла» (Blazing Seddles)11.
На тот момент, когда я работал в одном крыле с Колли, ему было 44 или 45 лет, он был на вершине своего могущества и уже стал настоящей легендой – умный, эксцентричный, жесткий. Warner Bros. тогда выпускала по фильму в месяц12, и Колли постоянно думал на сто шагов вперед. Горстка людей его любили, чуть больше им восхищались, и очень многие его боялись.
Я думаю, что во мне ему понравилась моя наивность. Полная наивность. Я не прорабатывал ракурсы, я совершенно не видел никаких поворотов. Я был абсолютным новичком, даже не осознавал суть всех возможных сторон ситуации. Колли говорил: «Грейзер, зайди в мой кабинет». Он предлагал мне сесть на диван, и я смотрел, как он работает.
И это было откровение во всем до мелочей. Мой отец был адвокатом с собственной практикой, ему приходилось много работать, чтобы добиваться успеха. Сам я собирался в школу права – мне была уготована жизнь среди папок-скоросшивателей, пачек документов, толстых сборников прецедентов за письменным столом.
Колли работал в огромном кабинете, красивом и элегантном, обставленном, как гостиная. Там не было письменного стола, стояли два дивана, и весь день он работал, расположившись на одном из них. Он ничего не писал и не печатал, он не носил изо дня в день документы на дом. Он вел переговоры. Он сидел в этой элегантной гостиной и целый день разговаривал13.
Фактически контракты, которые я отвозил, были лишь финальным аккордом, закрепляющим устные договоренности. Находясь в кабинете Колли, я понимал, что вся деловая составляющая шоу-бизнеса сводилась к бесконечным переговорам. Наблюдая за работой Колли, я кое-что понял: творческие идеи не обязательно должны развиваться в линейном повествовательном порядке. Можно отстаивать свои интересы, идти за своими увлечениями, за любыми странными мыслями, которые внезапно подбрасывает вам ваш жизненный