Там, где живут боги. Лито Эвиван
видели, как блекли звёзды и вставало солнце. Растворившееся в небесных светилах сознание стало возвращаться, но уже в новой форме – уверенной, сильной, готовой к созданию новой жизни, которая трепетно билась в её чреве.
– Хорошо… – хотела было согласиться Деспина, но соседний гамак был пуст. На его месте лежало несколько миртовых цветков, выпавших из волос подруги.
Больше Афродиту и Адониса никто не видел.
Бабушка встретила свою внучку, прикрывавшую небольшой, но уже заметный живот, и не могла остановить поток счастливых слёз:
– Ага́пи му! О́ла кала́? (Любимая моя! Всё хорошо?)
– Ах, бабушка, как же я соскучилась! – Внучка упала в объятия Дафны, которая под родной и долгожданной тяжестью облегчённо вздыхала.
По телевизору ежедневно вещали о ВИЧ-инфекции, которая распространялась с бешеной скоростью по Европе и Америке. Очаги размножались с пугающей скоростью, особенно среди любвеобильных хиппи, которые, продолжая верить в полную свободу, становились жертвами смертельного вируса. Про Мано и остальных ребят Деспина долго ничего не слышала. Чувствуя себя предательницей, она сильно страдала от угрызений совести.
Через месяц старая Дафна сидела перед листочком с отрицательными результатами анализов внучки и благодарила Богов Зевса, Аполлона и Асклепия за чудо.
Через год после рождения маленькой Марии Деспина решила возобновить поиски Мано. Она хотела показать ему дочку и дать возможность, если пожелает, видеться с ней. У ребёнка непременно должны быть отец и родственники с обеих сторон. Тем более что Деспина, придерживаясь традиций, дала дочке имя матери Мано. В Греции это вселяло надежду на то, что её с дочкой примут в семью. Невзирая на мольбы бабушки, Деспина взяла билет на самолёт и отправилась в Салоники с полугодовалым ребёнком на руках. Сестра Дафны, Фемида, в очередной раз с радостью приютила внучатую племянницу с малышкой.
По месту жительства Мано не оказалось. Его мать только пожимала плечами, а отец и вовсе захлопнул перед носом дверь, даже не взглянув на коляску со спящей внучкой.
– Мано нашего ищешь, дочка? – послышался голос соседки, высунувшей любопытный нос из-за соседней двери. – Ну-ка пройди ко мне, только быстро!
Деспина толкнула вперёд коляску и исчезла в соседской квартире.
– СПИД у него, в больнице имени Гиппократа лежит. Я там санитаркой работаю. Если хочешь, проведу. Родители его скрывают, так что ты тоже не болтай, жалко их. Ты сама проверься и малышку свою проверь, говорят, эта зараза только через полгода после попадания в кровь диагностируется.
– Спасибо, кирия, обязательно проверимся! – пообещала Деспина, пятясь к выходу.
Присев на скамейку в тени на площади Аристотеля, она тихонько заплакала. Мария сладко спала, гоняя во сне туда-сюда соску. Рядом стояли столики, где мужчины играли в нарды. Тавли, как их называли греки, была самой распространённой игрой всех времён и возрастов. Стук падавших на доску костей и передвигавшихся шашек был характерным