Колдун поневоле. Изморозь. Dominik Wismurt
походкой, с автоматом, перекинутым через плечо, к «смертнику» подошел загонщик.
– Ну что, отбегался? – то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес он.
– Пожалуйста, не надо, – заскулил парень, раскачиваясь из стороны в сторону и цепляясь руками за сетку. Лицо заключенного исказилось от ужаса.
– Надо, Вася, надо, – усмехнулся тюремщик, – Прости, но ты сегодня в пролете.
Загонщик кинул автомат на землю, отстегивая от пояса пистолет.
Первый выстрел прошил колено. Зэк заорал как резаный, схватившись за ногу.
– А пули-то наверняка серебряные, – пробормотал я, смотря за разворачивающимся действием.
Второй выстрел пришелся во вторую коленную чашечку.
– Твари, – прошипел сидящий рядом Щуплый, – нет бы просто пристрелить. Обязательно надо издеваться?
Третий выстрел попал в плечо. Четвертый в живот.
Загонщик действовал не спеша: с чувством и расстановкой. Растягивая удовольствие от совершаемых действий.
В голове пронеслась мысль, что половина тюремщиков Изморози должна не работать здесь в охране, а сидеть вместе с преступниками. Моральные устои тут хромали на обе ноги, да что я говорю, они вообще полностью отсутствовали.
Когда парень, залил почти всю сеть своей кровью, и скрючившись в позе эмбриона способен был издавать только тихое мычание, загонщик решил прекратить его мучения.
Подойдя вплотную и прижав ТТ ко лбу заключенного, охотник за человеческой дичью нажал на курок.
Как бы не хотелось в очередной раз отвести взгляд, я этого не сделал, смотря до конца. Брызги опять разлетелись в стороны, попав на лицо убийцы. Тот только поднял руку в перчатке, утирая морду от крови, при этом продолжая кривить губы в победной улыбке.
– Очередной готов, – отрапортовал загонщик по рации, из которой послышалось сдавленное бульканье.
Слов было не разобрать, но мне, да и остальным сидевшим в зале, стало понятно, что он получил очередные инструкции.
Камера опять перескочила на новое место, выхватывая фигуру рослого парня, который двигался в среднем темпе, стараясь делать это перебежками, иногда останавливаясь и прислушиваясь к происходящему вокруг, принюхиваясь, пригибаясь к земле, не забывая внимательно сканировать взглядом местность.
С одного взгляда на него стало понятно – тертый калач, правда и ему это в итоге не помогло.
Я уже чуть ли не кусал пальцы, понимая, что территория почти сплошь утыкана камерами. Все – не отключишь, на какой-нибудь рано или поздно обязательно засветишься. Необходимо было обдумать ситуацию в тишине и спокойствии, выработав план дальнейших действий, но пока, естественно, досмотреть все это «представление» до конца.
Я сначала не понял, почему бегун остановился как вкопанный, нервно оглядываясь по сторонам. Никого рядом не наблюдалось, либо это камера скрывала от нас полный обзор происходящего, однако заключенный уставился распахнувшимися от ужаса глазами в одну единственную точку.
Ни