Темные боги. Книга 1. Сумеречный город. Тара Сим
спросил Рат, доставая нить из сумки.
Из-за короткой бороды его подбородок не казался таким уж агрессивным, а темно-карие глаза были почти черными.
– Н-ну, где-то с час, – заикаясь, ответил советник, оставшийся стоять возле дверей, и поморщился, когда прелат врезал по колонне так, что, казалось, вся часовня содрогнулась. – Или ч-чуть меньше.
Тело прелата было обряжено в расшитые красными, золотыми, черными и серебряными нитями одежды. Это было знаком уважения всем четырем богам. Он должен был лежать в часовне Тханы два дня; предполагалось, что в это время священники будут приходить в часовню и приносить своему почившему прелату венки и прощальные дары.
Теперь одежды прелата были изодраны и покрыты прахом, на его посеревшей коже еще виднелись следы разорванных кровеносных сосудов, а шея распухла в месте перелома.
При жизни Леззаро был мягким, добродушным человеком, но сейчас он впал в неистовство, как будто никак не мог смириться с тем, как жестоко его убили.
«Неужели это мог сделать Данте?» – думала Риша, повторяя за отцом все движения и сплетая из нити сложный узор связывания.
Все были потрясены новостями о прелате, и это еще мягко сказано. Риша не могла совместить в голове образ молодого человека, которого хорошо знала, и изуродованное тело прелата. Просто не могла поверить в то, что Данте способен на такую жестокую расправу.
Почуяв присутствие Вакара, Леззаро повернулся и уставился на них пустыми глазами. Челюсть у него болталась. Он взвыл и ринулся вперед, причем двигался гораздо быстрее, чем скелет возле базилики, ведь его тело еще только начинало разлагаться.
Но тут подействовал заговор на связывание, и он застыл в нелепой позе с оскаленными зубами. Мраморные и выложенные костями стены отражали его жуткие стоны.
Где-то у них за спиной взвизгнул советник.
– Я буду его удерживать, – сказал отец, – а ты освободи душу.
Бормоча молитву, Риша изменила свой узор. Подошла ближе к подрагивающему телу прелата. Он мутными глазами следил за каждым ее движением. Риша почувствовала исходящий от его кожи аромат бальзамирующего раствора и легкий запах смерти, который не могли до конца перебить спрятанные в его одеждах мешочки с лавандой и тимьяном.
Нижняя челюсть Леззаро задвигалась, клацнули зубы, и он, хотя горло его уже окоченело, заговорил, вернее, засипел:
– …чатывание…
Риша замерла. Даже ее отец замер.
– За… пее… ча… – стонало мертвое тело.
У Риши мурашки забегали по спине, но она рискнула переспросить:
– Запечатывание?
– Подождите снаружи, – приказал советнику отец, и тот мгновенно подчинился, да еще и дверь за собой закрыл поплотнее. – Прелат, прошу, передайте нам свое сообщение.
Леззаро запрокинул голову, кадык выступил вперед, натянув покрывшуюся пятнами кожу.
– Ночь… богов. За… печа… Дем… мо…
Риша глянула на отца. Он кивнул, чтобы она продолжала.
– Вы хотите что-то сказать о Ночи богов и Запечатывании?
– Хотел…