Ты предал нашу мечту. Полина Рей
шутки.
Юра свёл брови на переносице. Смотрел на меня внимательно, от чего я ощущала себя одновременно неуютно и умиротворённо. Ведь взгляд мужа говорил, что ему действительно не всё равно. Или мне казалось, что во взоре Корзунова проявились нотки заботы обо мне?
– Я не думаю, что тебе нужно всё это слышать, – мотнул он головой. – Прости меня, Насть… но не за то, что ухожу. И не за то, что полюбил… Прости, что всё прошло вот так – кверху тормашками.
Он завёл руку за затылок и взъерошил тёмные волосы. Я машинально отметила про себя, как это уже делала не раз до этого, что седины в прядях у Корзунова не имеется. Только сейчас этот нюанс рассматривался иначе – «бес в ребро» уж очень приранился со своим появлением.
– Почему ты вообще всё это организовал, да ещё и в нашем доме? – процедила я, глядя в глаза мужу.
Он отвёл взгляд и, поднявшись из-за стола, отошёл к окну.
– Нет, всё же просто не получится, Нась, – пробормотал он, мотнув головой. – Я подаю на развод и раздел имущества. Это дело уже решённое, адвокат найден. Думаю, что самым оптимальным будет поступить так: тебе и девочкам достанется эта квартира.
Он всё же повернулся и, сложив руки на груди, за мгновение ока превратился в того же незнакомца, с которым я впервые встретилась вчера вечером.
– Сама посуди – им ещё учиться и учиться, не будут же они мотаться сюда из-за города? А я заберу наш дом и свою машину. Иначе будет не слишком удобно – если всё поделят пополам. Я буду вынужден продать свою половину квартиры как минимум… Я смогу пользоваться половиной дома… Не станем же мы устраивать график пребывания в коттедже и то, как там будут расставлены вазы и какие цветочки будут на чьих тарелках?
Он ухмыльнулся, а я ужаснулась, хоть виду и не показала. Так вот как можно обозвать вчерашнее… Взаимные смотрины! Родителям Корзунова была представлена Яна, а сама белокурая тварь потихоньку начала обосновываться в моём доме! Привезла постельное, оглядела будущие владения… Какая же мерзкая гадина!
– Этому не бывать, Юра, – отчеканила я, мысленно перетряхивая воспоминания на тему того, есть ли у меня или у моего окружения хорошие адвокаты.
Из меня так и рвались самые мерзкие и отвратные ругательства, за которые непременно станет стыдно, если их услышат дети… Однако взорваться и начать скандалить я не успела. Из комнаты Карины и Ани послышалась ругань. Старшая дочь вопила: «Что ты делаешь?», а младшая поносила кого-то, кажется, дойдя до истерики.
Сорвавшись с места, я помчалась к детям, где и выяснилось, что девочки сцепились не на жизнь, а на смерть за ворох рубашек Юры.
Которые, кажется, младшая собиралась… выкинуть в окно.
– Папа, скажи ей, чтобы не глупила! – кричала Карина, с ужасом глядя на сестру.
– Мама, пусть он убирается вон отсюда! – орала в ответ Аня.
Её лицо пошло пятнами, она находилась в состоянии крайней нервной ажитации. Такой свою дочь я не видела ни разу в жизни.
– Мелкая, ты с ума сошла? Они сами разберутся! – процедила со злостью Карина.
Ей,