Одиссея капитана Балка. Ставка больше, чем мир. Александр Чернов
на стальную стену бронированных корабельных бортов и заслониться от любого недруга лесом граненых штыков православного воинства… Слава Победителю!
Обер-гофмаршал Бенкендорф привычно пунктуален и точен: первая запряжная пара экипажа царя еще не миновала парадных ворот, как гости приглашены в Английский зал. Оркестранты негромко подстраивают инструменты, дирижер в последний раз придирчиво просматривает ноты, нервно постукивая по краю пульта длинной черной палочкой. А вдоль стен плавно, словно медленными водоворотами, кружит и ширится поток фраков, мундиров, дамских бальных платьев, ярко блистающих подобранными соответственно вкусам их обладательниц, драгоценными гарнитурами.
В облачении кавалеров преобладает строгий черный: большинство военных здесь – моряки. В цветах туалетов дам вне конкуренции белый и голубой. Сияние сапфиров, бриллиантов, загадочный блеск жемчужных нитей только подчеркивают благородную изысканность двухцветной палитры Андреевского флага.
У высоких арочных дверей собираются, разбившись по парам, те, кому предстоит в первом туре дефиле к полонезу за хозяевами бала – императрицей Марией Федоровной и Алексеем Александровичем. За ними, во второй паре, выступят сам государь император и Ольга Александровна, чей супруг, князь Петр Ольденбургский, отправленный братом в Иркутск, якобы «на помощь» к Безобразову, пока еще не возвратился в столицу.
Третью пару, по неожиданному желанию царя, составят его сестра Ксения и морской министр, генерал-адъ-ютант свиты его величества, адмирал Дубасов. Шестидесятилетний Федор Васильевич будет сегодня дебютировать в новой для себя светской роли: накануне он был возведен императором в графское достоинство. И, похоже, дело тут не столько в признании его бесспорных заслуг в этой войне. Тем самым государь дал понять всем, и дяде Алексею, генерал-адмиралу, в первую голову, что Дубасов пользуется его особым благоволением. Так что всяким пересудам о скорой отставке министра – грош цена.
Сие означает и то, что недавнюю речь министра на Адмиралтейств-коллегии можно рассматривать как будущую программу действий. А сказал он крепко: «Сонное царство цензовой рутины на якорях в мирное время, кабинетная канцелярщина до сибаритства для флота есть яд. Медленный, но смертельный. Лишь в море мы – дома. Прав Степан Осипович: экономить на учебе, стрельбах, ремонтах сломанного и износившегося в нашей практической работе, на снарядах и минах для этих стрельб, на угле – преступление.
Числом килей, пушек и тысячами тонн брони можно застращать лишь слабого и нерешительного врага. А смелому и дерзкому мы обязаны противопоставить свое умение и военный навык во всех областях морского дела: точнее стрелять, лучше маневрировать, толковее командовать. Иметь лучшие снаряды и мины. Лучшее, чем у него, береговое обеспечение. Мощности судоремонта должны быть заведомо выше видимых насущных потребностей флота. И тогда можно смело строить два линкора вместо трех, три крейсера вместо пяти и достигнуть меньшим числом