Путь командарма (сборник). Сергей Бортников

      Под Новый год в Винницу для выполнения функций следователя прибыл офицер специального отдела абвера при командовании 2-й армии вермахта со странной, явно неарийской фамилией, то ли Федреготти, то ли Федриготти. Руководство лагеря, в том числе и его комендант – Эгон Петерсон, которого Потапов уже успел мысленно окрестить Шпалой, почему-то называли его боссом, точнее – Босси.

      – Для начала я расскажу о ваших правах и обязанностях, – следом за офицером повторил переводчик из числа советских военнопленных, как окажется позже – потомок так называемых поволжских немцев, первых переселенцев из Германии.

      – Валяйте…

      – Лагерь, в котором вы будете содержаться, находится в ведении Главного командования сухопутных сил абвера, поэтому условия содержания в нем намного лучше, чем в других учреждениях подобного типа. Согласно Женевским конвенциям, которые Советский Союз, кстати, так и не удосужился подписать, вы как генерал поверженной армии имеете право, во-первых, на адъютанта, во-вторых, на денежное содержание, в-третьих – на продовольственный паек офицера вермахта, в-четвертых, на гарантии сохранности мундира, а также наград – орденов и медалей…

      – Пункт первый отвергаю, обойдусь без адъютанта, тем более что мой погиб в бою; во-вторых, за рейхсмарки не продаюсь, а вот за третье – спасибо. Мне надо усиленно питаться, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье и дожить до того радостного мгновенья, когда вашего гребаного фюрера вздернут на виселице…

      Переводчик замешкался, не зная, переводить последнюю фразу или нет, но все же собрался с духом и промямлил:

      – Фюрер ан висилице цу хинауфзихен…

      Узкий лоб босса покрылся испариной.

      – Но самое главное, – продолжил Потапов, – наша армия еще не разбита, не повержена, как вы сказали. Русские долго запрягают, но быстро ездят. Еще немного – и погонят вашего брата от Москвы до самого Берлина! Только пятки сверкать будут!

      – Отставить пропаганду! – завизжал Петерсон.

      – Яволь… Фортфюрен[1], – решил загладить ситуацию следователь, продолжая неспешно делать свою работу. – Какие отношения сложились у вас с армейскими политработниками?

      – Самые лучшие.

      – Но ведь все комиссары – евреи!

      – И что с этого?

      – Народ-паразит… Позорная опухоль на теле человеческой цивилизации!

      – Мы, советские люди, в большинстве своем – интернационалисты. И национальность не имеет для нас решающего значения. Как говорится: лишь бы человек был хороший. Да и евреев среди политработников не так много. Всего-то два процента. Остальные – русские.

      – Позвольте не согласиться с такой статистикой!

      – Ваше право…

      – Что ж, продолжим?

      – Как сочтете нужным. Я весь внимание.

      – Вы член партии большевиков?

      – Да. С тысяча девятьсот двадцать шестого года. И безмерно этим горжусь.

      – Как вы оцениваете действия Сталина по уничтожению элиты Красной Армии?

      – Не