Последний остров. Василий Тишков
достал из сумки краюшку хлеба и разломил ее пополам. Подумал мгновение и отдал дружку оба куска.
– Бери. Я рыбы наелся. Вчера после обхода в логах нарыбалил.
– На полях не просохло еще?
– Куда там! Грязюка. Токо местами на островах…
– Ага. Пойду седни после школы колоски собирать.
– А я скажу объезчику, куда ты собираешься, – выпалила Юлька и побежала от ребят.
– Только испробуй, балаболка! – крикнул Мишка ей вслед. – Оттяну нос до бороды, будешь, как бабка твоя, на цаплю похожа…
Друзья уселись на высокое деревянное крыльцо церкви.
– Ешь хлеб-то, Егорка, – напомнил Мишка. – И к Юльке не приставай. Бестолковая она, забот не знает. А ты не побирушка попрошайничать. Соображать должон маленько, – повторил он слова деда Якова.
Егорка с удовольствием набил рот хлебом, но о пироге не мог забыть.
– Вот зараза эта Юлька. Такой кусмень пирога одна смистолила.
– С чем пирог-то? С мясом, поди…
– Не-е, с капустой.
– Нашел об чем горевать. Лучше бы встал пораньше да в Заячий лог слетал. Дед Яков сказал, что Полдневое за хутором уже лед сорвало, и в логе гальяны кишмя кишат. Котлеты из них – одно объеденье.
– Я б пошел, да сачка нет.
– Сито возьми у матери, голова садовая.
– Спросить бы надо, а то за уши отдерет. Она походя меня за уши дерет.
– Ленивый ты, Егорка, вот и достается от матери. Не знаешь, будет контрольная сегодня?
– Може, будет, а може, и нет. Мне все равно.
– И в кого ты такой дундук всеравношний уродился? – Мишка засмеялся и шлепнул дружка по спине. – Ну вот скажи, почему тебя Филином дразнят?
– А почем я знаю? Похож, наверно.
– Похож… Приходи к нам сегодня ужинать. Свежатина есть.
– Ладно.
На улице появился Жултайка Хватков, самый старший из нечаевских подростков. Он немножко важничает, что у него есть настоящая матросская тельняшка. Вот и сейчас она выглядывает из небрежно расстегнутой промасленной куртки.
– Здорово, огольцы! Никак в школу навострились?
– Куда же еще, – спокойно ответил Егорка, доедая хлеб.
– Придумали себе канитель. Шел бы ты лучше, Егорка, ко мне на трактор прицепщиком.
– Надо у мамки спроситься. Може, и отпустит. А може, и нет.
У Жултайки сразу пропал интерес к Егорке. Он презрительно сплюнул и сказал:
– Ладно, шкет, иди. Долдонь свою азбуку.
Егорка вроде даже и не обиделся. Просто встал и ушел. Это еще больше расстроило Жултайку.
– Во! Видел? Как трава. Не зря ему мать каждый день уши дерет.
– Зря ты на него так, – вступился Мишка. – Он не ел сегодня. С пустым-то брюхом сам, поди, как трава смурной ходишь.
– Что ж ты сразу не сказал? У меня мясо есть. Дед Яков вечером приволок. Говорит, медведя завалил. Обещал шкуру подарить.
– Ну и трепач ты, Жултайка, – развеселился Мишка. – Здесь медведь, там Егорку на трактор зовешь, когда сам еще в прицепщиках ходишь.
– На днях дают «Фордзон». Не трактор