Брызги шампанского. Михаил Черненок
в пять верст не уложишься.
– Никого здесь не встретили? – спросил Бирюков.
– Нет. Вдали за озером дружно стреляли, а тут тихо было. И на глаза мне никто не попался.
– А в темноте к озеру никто не подходил?
– В темноте… – Егор Захарович смущенно поцарапал заросшую окладистой бородой щеку. Виновато вздохнул: – Ох, склероз, язва его побери. Как это я сразу-то не вспомнил?.. Малость спустя после моего устройства в скрадке какой-то вольный стрелок намеревался пристроиться за сухой березой. Заслышав шорох, я шутливо скомандовал: «Стой! Кто идет?» Он тоже шуткой: «Побереги патроны. Свой». Я говорю: «Свой не свой – разворачивай оглобли и не стой. Все озеро уже заняли раздоленские охотники». Мужик удивился: «Да сколько вас здесь?» – «Сколько есть, все наши». Он сплюнул. Чиркнул спичкой, вроде бы прикурил или на часы глянул и покашливая зашагал к другому озеру, что поближе от Раздольного.
– Сюда не вернулся?
– Не слышно было. Тут вскоре кряквы засновали, и я постреливать начал.
– В Раздольном кому о происшествии рассказали?
– Стариковской рысью дочесал до дому, первым делом сунулся к председательскому дворцу. Железные ворота оказались на запоре. Постучал кулаком по ним. В комнатах трубным басом залаял Банзай. Это у Гусянова здоровенный, будто черно-пестрый теленок, породистый кобель так зовется. Я сильнее забарабанил. Нет, никто из дворца не вышел, вроде вымерли там все.
– Семья у Гусянова большая?
– Сам Семен Максимович, жена Анна Сергеевна да Володька вот еще был…
– Так и не достучались?
– Не достучался. Пришлось трусить до конторы. Торкнулся в дверь – тоже на замке. Вижу, наряженная Лиза Удалая понуро, вроде с неохотой, на работу пошла. Вспомнил, что в харчевне… то есть, извиняюсь, в таверне есть телефонная трубка, по которой шашлычник Хачик Закарян часто и с райцентром, и с дальними городами болтает. Я – ноги в руки и, как говорится, дуй не стой за Лизой. Догнал, когда она уже в таверну вошла. Стал объяснять, дескать, на лугах то ли охотник, то ли бандит какой-то Володьку Гусянова «замочил». Надо, мол, об этом факте сообщить в милицию, чтобы срочно ехали сюда разбираться. Лиза глазенками захлопала и наотрез отказалась браться за телефонную трубку. Говорит: «Дед Егор, не надо ввязываться в мокрое дело. Ты – ничего не видел, а я – ничего не слышала. За такой сигнал в милицию бандиты нас с тобой в упор “замочат”». Пришлось мне идти в атаку: «А если не сообщим о преступлении, то можем, Лизанька, сесть в тюрьму за укрывательство». Кое-как убедил деваху. Взяла трубку, потыкала пальцем по кнопкам и заговорила вроде с милицейским дежурным. Почти моими словами протараторила ему сообщение, и трубка заглохла. Здесь Хачик Закарян из кухни выглянул. Узнав, в чем загвоздка, обследовал переговорное устройство и дал заключение: «Батарейка села». На том я и успокоился. Пошел домой принесенных уток ощипывать да палить. Едва управился с этим нудным занятием, тут как тут вы подкатили…
– А что, Лиза всегда с таким настроением на работу ходит?
– Нет,