Три ступени до ада. Анна Данилова
и вместе с тем заставляющие ее испытывать сильнейшее удовольствие движения мужчины внутри нее продолжают сладко мучить ее, она готова была плакать. Плакать от бессилия, от слабости.
Она не замечала льющегося в кухню из открытого окна холодного, густого хвойного воздуха, потому что вся пылала. Возвращаясь от окна к столу, где еще не все было готово к праздничному ужину, она вдруг спрашивала себя: а реален ли Виталий? Не придумала ли она его себе? Может, ей все это снится?
Перемешивая салат, она чувствовала, как покалывает ее щеки, так бывает, когда она резко краснеет или возвращается с мороза в жаркое помещение. «Что со мной творится?»
Она представляла себе, что в нее, как в сосуд, налили шампанское, и вот теперь оно бродило в ней, пенилось и искало выхода…
А выхода не было. Ее распирало от переполнявших ее чувств. И даже вина, раскаяние тонули в ярких картинах стремительно оживавшего воображения: вот после ужина Андрей уснет и она сама заманит Виталия в баню, где они запрутся, и в темноте она позволит ему делать с собой все, что он захочет.
От перевозбуждения ее даже стошнило.
Наконец стол был накрыт, в центре стола было приготовлено место для большого блюда с шашлыком. Братья со смехом, под хмельком, счастливые ввалились в кухню с шампурами в руках. И сразу запахло подкопченным дымком мясом, а в воздухе разлилось настоящее счастье.
Сели за стол, Таня принялась ухаживать за братьями.
– Господи, Виталя, как же хорошо, что ты выбрался к нам! Ты не представляешь, как я рад! Конечно, Танечка моя тебя совсем не знает, хотя я и рассказывал ей о тебе, и она не может понять мои чувства и радость, которые переполняют меня, но когда она узнает тебя поближе, то полюбит всем сердцем! Ведь так, Таня, так?
Он был такой милый, славный, глупый и добрый Андрей, ничего не замечавший, не чувствующий измену в метре от себя, что Тане захотелось его вдруг ударить. И сильно! Чтобы он пришел наконец в себя, посмотрел на двух змей, обвивших его, такого чистого и счастливого, и разом убил бы их за предательство, за то наслаждение, которым они продолжали напитываться, едва прикасаясь друг к другу и сладко обжигаясь этими прикосновениями.
Теплая нога Виталия в мягком носке Андрея (после душа она принесла ему одежду мужа) уже давно гладила под столом ее босую ногу, и Таня млела, все чаще и чаще вливая в себя красное сладкое вино, чтобы окончательно опьянеть, и тогда бы Андрей сам унес ее спальню, да хоть бы запер ее там! Иначе она за себя не отвечает.
Разговор мужчин был ни о чем, они пересказывали друг другу какие-то смешные истории из жизни, особенно оживленным был Андрей, и его истории и анекдоты Тане были давно известны. Больше того, ей казалось, что они не интересны и вообще нелепы. Стройка, отношения между мужиками, какие-то фантастические планы развития бизнеса, горы денег на горизонте… Он уговаривал брата устроиться к нему на стройку, обещал ему легкую работу и большие деньги.
– Ты постой, Андрюша, – еле ворочая языком, уже пьяный,