Снова в школу. Том 3. После выпускного. О.Шеллина (shellina)
разборки. Но не могут же эти два совершенно не связанных между собой факта быть все же между собой связаны? Резкое затишье по всем фронтам выглядело слишком подозрительно.
– Мы тут подумали, но все же твое мнение будет решающим, не связано ли то, что происходило в Школе с Игнатом? Ведь именно после его смерти все резко заглохло.
– Маловероятно. Если ты думаешь, что директор был глав-боссом, то это не так, только если непосредственно в этой локации, ограничивающейся Каслом. – Я вспомнил фразу, за которую уцепился во время наполненной пафосом, ну а как же иначе, предсмертной речи Игната. «Когда я получил предложение использовать Эльзу Бойнич…». От кого получил? Кто владеет информацией по экспериментам «Маготеха» и может знать определенные параметры конкретного человека? Тут должна быть замешана шишка покрупнее Игната, и эта мысль никак не давала мне покоя.
– Я так понимаю, что ты владеешь определенного рода информацией, но по определенного рода причинам в данный момент делиться ею не будешь? – усмехнулся Любушкин.
– Скажем так, я не думаю, что Игнат как-то замешан в этих патриотических кружках, только если в том, что по какой-то причине не ограничивал своих миньонов в организации этих самый кружков на подведомственной ему территории. Хотя, лично я думаю, что плевать он на них хотел, и просто внимания не обращал на эту возню в песочнице. Это все не слишком логично и не вяжется с комплексом бога и манией величия этого урода, – я потер подбородок, колючий от пробивающейся щетины.
– Тогда, если исключить причастность директора, то, может быть, они поняли, что от этих ничего не добиться, чего им хотелось на самом деле? – спросил Любушкин, делая презрительный акцент на «этих», чтобы было понятно, кого именно он имеет в виду.
– Может быть, хотя, вряд ли. Вот что, я так понимаю, что вы остаетесь пока в школе? – Любушкин сосредоточенно кивнул. – Думаю, что нельзя сбрасывать со счетов, и то, что они пока решили затаиться. Тут же полно всяких следователей было, выясняли подробности и вполне могли заметить нездоровое шевеление в кампусе. Сейчас же все в порядке и вполне можно возобновить свою не совсем законную и абсолютно небезопасную деятельность. Так что Кузю надо как-то протрезвить, чтобы к объявлению первой после длительного перерыва встрече, он предстал перед кураторами чисто выбритый, благоухающий одеколоном, и трезвый, в отличие от всех остальных.
– Что ты хочешь этим сказать? – Олег прищурился.
– Будем продвигать Кузю по карьерной лестнице экстремистов. Глядишь, еще и в большие чины выбьется, если хорошо себя вести будет, – я усмехнулся, глядя на попытки Кузи встать с кровати.
– А я, между прочем, все слышу… – Кузя поднял вверх палец и упал на подушку, мгновенно захрапев. Пустой бокал покатился по полу, что характерно, не разбившись.
– Слышишь-слышишь, а как же, – я кивнул, подобрал бокал и поставил его на стол. – Ну так что? – я снова обратился к Любушкину.
– Возможно, ты прав, – наконец, он принял