Второй шанс. Ксения Васильевна Шишина
Но всё на самом деле не так уж и смертельно. Всего-то три небольших комнаты, включая ту, где могут остановиться гости, и гостиную, стандартная кухня, одна ванная и прачечная. Возможно, придётся провести короткую экскурсию, но для начала надо увести их отсюда, ведь топливные выхлопы ни для кого не полезны. Ни для взрослых, ни уж тем более для детей. – Даже при наличии вентиляции воздух здесь невероятно далёк от чистого. Поэтому пойдём-ка внутрь. Я всё покажу.
Мы всё-таки заходим непосредственно в дом, и даже если Кензи и не сильно хочется проходить, деваться ей абсолютно некуда. Я слышу, как она скидывает балетки, прежде чем проследовать за мной через оформленную в серо-бледно-коричневых тонах гостиную на выполненную в диаметрально противоположных цветах ореховую кухню. Готовлю я не часто, но здесь есть всё необходимое, в том числе и заполненный продуктами холодильник вкупе с различной кухонной техникой. Включив чайник, я поворачиваюсь к обеденному столу в центре помещения, за которым на самом краешке мебельного гарнитура и примостилась Кензи. В её распоряжении фактически весь мягкий уголок, и ребёнка вполне можно было положить на диван, но она по-прежнему прижимает маленькое тельце к своей груди, периодически поглядывая на него, и выглядит настолько ранимой, уязвимой и не знающей, куда себя деть, что я, пожалуй, впервые заговариваю с ней без рычания и такого уж явного неодобрения:
– Как ты до такого докатилась? – в целом это обычный вопрос, но, даже ощутимо смягчившись, я не уверен, что она прочувствует это лично и вообще захочет отвечать, и в принципе её слова и не содержат в себе действительно никакого объяснения, и не делают ситуацию яснее.
– Разве у вас нет моего досье? – не поднимая глаз, душераздирающим почти шёпотом тихо спрашивает Кензи, и моё сердце словно сжимает чей-то сильный и могучий кулак, угрожая его не иначе как раздавить. Я люблю свою работу и не представляю себя занимающимся чем-то другим, но и в её словах есть резон. Мало кому нравится, если ты можешь узнать всю его подноготную даже без всякого на то разрешения, устно выданного непосредственно интересующим тебя человеком.
– Есть, но…
– Тогда вы всё знаете, – просто констатирует она, и это частично верно. Я действительно много знаю, в том числе и то, в чём она определённо не виновата. Она не имеет никакого отношения к тому, что её родители погибли в автокатастрофе по вине пьяного водителя, не справившегося с управлением и вылетевшего на полосу встречного движения, и никак не смогла бы этого изменить, потому что, будучи пятилетней девочкой, выжила в этой же самой аварии лишь чудом. И уж точно она не могла повлиять на то, что в отсутствие других родственников в лице бабушек и дедушек, которые взяли бы на себя опеку над ней, весьма предсказуемо попала в приют, а в последующие годы сменила около десятка опекунов, нигде не задерживаясь сильно надолго и тем самым снова и снова возвращаясь в списки детей, нуждающихся в семье и родителях. Но, согласно тому же самому досье, Кензи и по сей день