Проект Повелитель. Игорь Денисенко
поинтересовался Федя. Тут я оклемался.
– Ступенькой ниже его – пелена. Он за нами увязался, а теперь вернуться не может. Плачет, что без дома остался и нас боится. Короче, всего боится. Что с ним делать, Хаймович?
– А разве с ним надо что-то делать? Разве только покормить? Любопытное создание, видимо наделенное зачатками разума и в совершенстве владеющее мимикрией. Мне почему-то кажется, что, загляни я за угол, я увидел бы себя. Федор увидел бы Федора. Ну а ты, Максим, увидел себя. И оно удивительно привязывается к той форме, которую принимает. Если сейчас вернуться и повторить, никого, кроме плачущего Максима, мы не увидим.
– Не один ты у нас такой плакса, – похлопал Косой по моему плечу и гоготнул.
Я достал из нагрудного кармана дежурную пачку сухариков и, присев на корточки, протянул себе. Вот уж бредовая фраза! Второй «я» отнял руки от лица и протянул к пачке. Одним движением разорвал и запрокинул всю в рот. Проглотил в два хруста и с любопытством уставился на меня.
– Нет, ты посмотри, Хаймович, как он себя кормит, того и гляди, любить сам себя начнет, – развеселился Косой.
– Рисковый ты парень, Максим, – вставил Хаймович. – Мое предложение покормить ты воспринял слишком буквально, и тебе не пришло в голову, что он запросто руку мог тебе откусить. Ведь истинного его облика мы не знаем и аппетитов тоже.
– Да ладно, – отмахнулся я. – Я уже давно понял, что он не опасен. Одинок, несчастен, но не опасен. Смотрите, он даже меня не передразнивает.
– Ты определенно заслужил его доверие, Максим, но, думаю, не стоит форсировать события. Меня беспокоит другой вопрос: как мы вернемся обратно?
– Да чего там, старый, – ответил за меня Федя. – Лифт, ремонтная лестница – и домой.
– Сомневаюсь, что это получится.
Мы с Косым обернулись назад и увидели то, что осматривал за нашими спинами Хаймович. Двери лифта были вмяты словно ударом гигантского кулака. Вогнулись внутрь, но не сломались. Я присвистнул. Мы подошли, пощупали, потрогали, постучали, но о том, чтобы их раздвинуть, не было и речи. Мы попали – и попали, кажется, конкретно.
– Знаете, хлопцы, я не знаю, что так больно стукнуло по дверям. Но не хотелось бы мне попасть под такой удар.
– Чего сидеть, выход искать надо. Пойдем, что ли? – сказал Федя, поправляя лямку автомата и косясь на второго меня, притихшего на ступеньках. Я-младший сосредоточенно сосал большой палец правой руки. Трупики через сито пелены сыпаться сверху перестали. Видимо, насекомые одумались.
– Так что с этим делать? За спиной оставлять чужого себе дороже.
– Не трогай его, Федор. Пусть живет. Опасаться стоит, ну да бог с ним…
– А ты, Толстый, чего молчишь?
– Стрелять сам в себя я не собираюсь. Не чую я в нем врага.
– Пойдем, что ли?
И мы двинули по коридору, поочередно открывая двери и заглядывая в комнаты. Не скажу что нам не попадалось ничего любопытного. Просто мысли были сосредоточены на одном: выход. Поэтому всякие диковинки воспринимались поверхностно и не задерживали внимание. Только Хаймович