Маска власти. Алексей Бессонов
Фишер, – вы тут парни крутые, не дай Бог. Но мы-то ведь тоже не пальцем деланные. Мы, понимаешь, прямо сейчас можем устроить тебе смерть от несчастного случая. И, разумеется, ни одна собака не осмелится нас тронуть, потому как эсбэшных людей, тем паче при исполнении, трогать ну никак нельзя. Ты, наверное, наслышан о наших талантах, а? Ведь нам приходится воевать не с сутенерами и нарками, а с людьми куда как более суровыми. Ну так что, дружок, закончим полемику при помощи аккуратного кровоизлияния в мозг? От такой хвори ни один реаниматор не вылечит. Какие будут мнения, джентльмены?
– Ну и хер тогда вы чего получите, – побледнел вдруг Миллер.
– Получим, получим, не сомневайся. От того самого старшего начальника. Мы ведь умеем убеждать, слыхал?
– С-суки вислоухие, – горестно промычал Миллер, отпирая сейф, – вам это так не сойдет, вот увидите.
– Давай-давай, – ободрил его Фишер, – не все ж коту масленица.
В антиграве на стоянке скучал Гречко. При нашем появлении он заметно оживился.
– Ну что? – сверкая глазами, спросил он. – Опустили вы этого урода?
– А ты как думал, – Фишер похлопал по карману своего кителя, где лежали два кристаллодиска. – Все в порядке.
– Меня просто изумляет его упрямство, – заметил я. – С чего бы это?
– Наверное, парень лихо поставил на этот заезд, – почесался Фишер. – Это же нужник, Алекс, разве ты не в курсе? Людей там нет, потому что нормальный человек там жить не сможет. Эти животные грызут друг друга до смерти, стучат друг на друга начальству и так далее. Вот крыска и решила рубануться перед начальством, перед командирами, а заодно и обделать коллег по уши – что ж тут непонятного? Здесь жизнь такая – крысья, не человечья. Как, понравилось тебе, когда из него дерьмо во все дыры полезло? Он еще пугать меня надумал, хе!
– Все-таки тут что-то не так, – зябко поежился я.
Фишер пожал плечами.
– Что, собственно? Ты просто слабо ориентируешься в психологии обитателей прямой кишки. Это с непривычки. Трогай, мастер Гречко. Сперва в тряпичную лавку, а потом домой.
Гречко отвез нас в шикарный салон готовой одежды, где мы на пару с Фишером оставили целое состояние, после чего пересели в коптер, взявший курс на виллу милорда Харриса.
Все это время я не переставая думал о странном поведении Миллера. Что-то не укладывалось оно в нормальные рамки обычной кассанданской наглости. В самом деле, так рисковать карьерой, мерзавить прокуратора Метрополии – чего ради? Следователь какой-то там колониальной прокуратуры – птичка-невеличка, Фишер с его властью такого соплей перешибет. Фишер прав, конечно, все они тут от рук отбились, добрый пыж в выхлопное отверстие им никогда не повредит, но все-таки? Не нравилось мне это железное упорство, хоть стреляйся. Наверное, потому и не нравилось, что не мог я найти ему логичного объяснения. Миллер на кретина непохож – будь кретин, жил бы на жалованье, – и терять весьма сиропное место ему явно было не с руки. Какого ж черта так рисковать? Ради хрустальной мечты о громкой удаче? Но кикусу понятно,