Болотница. Анна Александровна Завгородняя
глаз.
– А! Болотница! – произнесла она с насмешкой. – Явилась-таки! А мы все с батюшкой гадали, когда у тебя закончатся припасы, и ты придешь к нам, – она уперла руки в покатые бока и посмотрела на меня, а затем зычным голосом позвала отца.
Староста вышел из другой комнаты – в его доме их было несколько. Зажиточный, однако, подумалось мне.
– Лада? – почесывая толстый живот, Боян медленно приближался, покачиваясь и зевая. Наверняка только с печи слез, решила я, глядя на сонного старосту.
– Давненько ты к нам не заходила! – он сел на скамью у стола и махнул рукой дочери, чтобы та продолжила накрывать к обеду. Леля расставляла деревянные миски и изредка косилась в мою сторону, а я рассматривала сидящего предо мной толстого мужчину, еще молодого, но обрюзгшего, со взлохмаченной после сна бородой и густыми усами, спадавшими ему на грудь.
– С чем пожаловала? – спросил Боян и, вытянув перед собой ноги в потертых штанах, вперил в меня взгляд маленьких черных глазок. Взгляд был плохой. Недобрый.
– Шкуры принесла на обмен, – сказала я в ответ.
– Шкуры? – переспросил он. – Ну, показывай, раз принесла! Да поскорее. У нас обед скоро.
Я сбросила со спины котомку, достала свои трофеи и положила рядом с мужчиной на скамью. Тот словно нехотя поковырялся в шкурах, перебирал, рассматривал. Сонливость при этом у мужичка словно рукой сняло.
– Что хочешь за все? – спросил спустя какое-то время.
– Да как обычно! – отозвалась я.
Он кивнул.
– Ягода! – крикнул.
На зов старосты явилась его младшая дочь, похожая на отца словно речное отражение за тем небольшим отличием, что черты ее лица были миловиднее. Девушка была круглой, как луна. Темные волосы заплетены в косы, глаза, такие же маленькие и хитрые, как у Бояна, метнулись в мою сторону.
– Дочка, – староста указал девушке на меня рукой, – поди-ка, принеси нашей гостье муки и соли. И что там ты ей еще обычно кладешь.
Ягода кивнула мне и прошла мимо, прихватив висевший у дверей полушубок – не иначе как в погреб пошла. Ждала я ее возвращения недолго. Девушка вернулась, посмотрела сперва на отца, а затем на меня.
– Все у дверей стоит, – сказала она, скидывая верхнюю одежду, – только сани опосля не забудь вернуть.
– Верну. Спасибо, – ответила я и повернулась, чтобы уходить, когда меня остановил голос Лели.
– Ты хоть поклонилась бы батюшке, девка, – сказала она резко, – за то, что помогает тебе, не дает с голоду помереть!
Я замерла. Сердце тревожно сжалось. Обида растеклась по венам живым огнем, но я удержала ее, обернулась, перекрестив взгляд с дочерью старосты. Боян рассмеялся, а Ягода прикусила нижнюю губу и посмотрела на меня с насмешкой.
– А я не за спасибо у вас муку беру, – ответила я.
Леля рассмеялась.
– Ой, смотри-ка! – она сверкнула белыми зубами. – Да очень нам нужны твои шкуры! Отец еле сбыл прошлые на рынке,