7 футов под Килем. Анастасия Таммен
я закипел. Как я, черт побери, устал! Устал быть единственным адекватным человеком в этой семье, устал держаться на плаву, устал быть родителем своей матери!
Хотелось развернуться и бежать куда глаза глядят, главное, как можно дальше от этого пьянства и безысходности. Мне уже исполнилось восемнадцать, я получал свои пятьсот евро в кофейне и мог снять комнату в общежитии. Шиковать не получится, но мне одному много и не нужно. Жизнь бы заиграла новыми красками. Без мамы, которая сейчас отдирала черный лак от джинсов, все было бы куда проще. Но… Если я уйду, у нее не останется никого. Кто о ней тогда позаботится? Нет-нет, сначала поступление в академию, потом лечение матери в Гамбурге. Оно должно ей помочь. Просто обязано. А уже потом я смогу подумать об отдельной квартире.
Я закрыл глаза, которые предательски щипали, и сделал три глубоких вдоха, загоняя злость поглубже. Мать нуждалась во мне. Открыл глаза, перехватил ее руки. Достал из зеркального шкафчика средство для снятия лака и ватный диск. Мы закончили полчаса спустя. Я отвел ее в спальню, подождал, пока она уснет, и снова выбежал на улицу. Мышцы все еще ныли после тренировки, но мне нужно было куда-то выплеснуть злость. Я знал, если не сделаю этого сейчас, то завтра точно ввяжусь в очередную драку, а впереди был первый этап отбора в академию. Вряд ли Майк погладит меня по голове, если я приду туда с синяками.
Я засек время и побежал привычным маршрутом, который давно проложил на карте, чтобы подготовиться к забегу. Нужную дистанцию в пять километров пробежал за двадцать пять минут, чувствуя удовлетворение и спокойствие внутри.
На ужин я сварил спагетти. В супермаркете я взял те, которые продавались со скидкой за пятьдесят центов, – макароны в упаковке оказались поломаны, но вкус их от этого не менялся. К спагетти стоило сделать мясной соус, но я так проголодался и устал, что просто выдавил на тарелку знатную порцию кетчупа. Когда я заглянул к маме, чтобы пригласить к столу, она уже крепко спала, поэтому я уселся с ногами поперек подоконника, прислонившись спиной к внутреннему откосу. Откинув голову назад и закрыв глаза, я жевал макароны и дышал вечерним воздухом. Как можно добровольно курить или дышать дымом, от которого во рту появляется горький привкус смерти? Или как можно столько пить, чтобы терять способность соображать и нормально двигаться? Я не мог этого понять.
Я любил чувствовать контроль над своим телом. И надеялся, что когда-нибудь смогу контролировать и свою жизнь.
Глава 7
Лу
Папа не вернулся даже на выходных, наказывая своим отсутствием в первую очередь не маму, а меня. В итоге в воскресенье вместо того, чтобы пытаться привести свои чувства в порядок, подпитываясь силой моря и любовью родителей, после обеда я закуталась в куртку, натянула шапку до самых бровей и пошла к дому Эммы. Вернее, к дому ее родителей. Давно пора было поговорить с ними.
Последний раз я видела их на похоронах Эммы, а до этого – на месте аварии. Я вызвала полицию и скорую помощь, а им позвонить не решилась. Не знала, что сказать и, главное, как. Дала их номер телефона полицейскому,