Я должен все исправить. Петр Сосновский
знать все, что хоть как-то касалось его отца.
– Дядя Сеня, а вы любили Наташу, – он так и сказал Наташу, затем, поправившись не естественно, произнес, – тетю Наташу!
– Мы все ее любили, не только я один, но и твой отец, даже твой крестный. Правда, каждый по-своему, – ответил Семен Владимирович.
– А как же тогда ваши слова о том, что мой отец хотел всего лишь только поссорить тетю Наташу и вас?
– Да! Но это вначале. А потом, когда он женился на Людмиле твоей матери, все изменилось, – сказал Семен Владимирович и задумался. Он хорошо помнил, что изменилось не сразу. Для этого потребовалось время.
–Глухой осенней порой на похоронах твоего отца, – продолжил Семен Владимирович, – я видел лицо твоей матери. Кроме горя я заметил что-то такое похожее на радость. Возможно, это было связано с тем, что она уже ходила с тобой и смерть твоего отца не была для нее такой уж страшной. Однако, чтобы там ни было, со смертью твоего отца она лишилась и соперницы в лице Наташи. Она теперь ее не боялась. Может быть, все и не так, я ошибаюсь, не знаю, – сказал Семен Владимирович и замолчал.
День, когда состоялись похороны, был хмурым, не веселым, как и само мероприятие. Он прошел в скорбной суете. Кладбище находилось не далеко – на краю улицы. Высыпавшийся из рваных туч мелкий холодный дождик ускорил событие. Когда гроб отнесли сели за стол. Кроме родных были и друзья Григория в черных формах, которые носили моряки речного флота. Хотя Григорий и не был верующим, стол был накрыт согласно канонам церкви. Спиртного на нем не было. Старообрядцы, а жители села относились к ним того не допускали. Только копальщикам нелегально по просьбе отца Семен тайком из-под полы выдал бутылку водки. Они перед обедом, спрятавшись от досужих глаз, выпили ее за сараем.
Народу на похоронах было много. Среди скорбных лиц людей, знавших Григория и пришедших его проводить, перед Семеном мелькнуло заплаканное лицо Наташи. Она хотела с ним поговорить, но не решилась. Время было не подходящим.
На следующий день после похорон Семен, не чокаясь, выпил с друзьями по чарке, уже разрешалось, и торопливо собравшись уехал. Наташа пришла несколько позже, оттого не успела его застать, пыталась догнать на автостанции, но автобус пришел без опоздания.
Семен не знал, о чем он мог с ней говорить. Еще в Москве, когда она приезжала к нему, казалось, все ясным и понятным. Выяснять по прошествии времени отношения не было смысла.
Однако, Наташа была настойчивой. Отправляясь к месту работы, проездом через Москву, она попыталась снова встретиться с Семеном. Но он тогда был в командировке, дать телеграмму как раньше она не догадалась или же не пожелала. Сюрприза – не получилось.
Парень многое знал об отце и вел себя так, что Семен Владимирович, порой прикрыв глаза, готов был думать, что это не племянник, а его брат Григорий сидит рядом с ним на диване. Если раньше он, глядя на него и общаясь с ним, видел в нем сына своего младшего брата, то теперь его самого готового отбить у Семена Владимировича его Наташу. Он бы