Ревизор: возвращение в СССР 14. Серж Винтеркей
сумку от Галии где-то в боксе.
Батя с Георгичем ещё раз пожали друг другу руки, и мы заперли гараж, предварительно убрав мои импровизированные подпорки створок ворот. Надо не забыть из деревни мою старую гирю привезти. – думал я. – Это не в руках переть на общественном транспорте, теперь машина есть. Да!
Мы вышли из гаража.
– Тут станция электричек в двух шагах. – показал я отцу направление. – Тебе на электричке одну станцию удобнее проехать и у себя будешь.
– Знаю. – кивнул отец. – Ну, поздравляю тебя ещё раз. Молодец!
– Да я-то что? Холодильник со стиралкой ты подогнал. Машину Фирдаус.
– Ну, не скажи. – возразил отец. – Деньги на покупки твои. И Фирдаус тебе машину не за красивые глазки подарил. Так что, так держать, сын!
– Спасибо, пап! – обнял я его. – Кире и пацанам привет.
– Обязательно. – потряс он сумкой, в которой стучались друг об друга консервные банки.
Батя пошёл на электричку, а я чуть не бегом припустил домой, опасаясь опоздать к началу урока. У нас если кто опоздал, то меньше катается. Следующие начинают строго в своё время. А Галие ещё надо к экзаменам поучиться. В прошлый раз попросил инструктора, чтобы он с ней и моё время занимался. Он спокойно согласился, во мне он уже не сомневался, я себя на дороге уверенно чувствовал. Единственное, против чего он меня всё время остерегал, это не быть на экзамене слишком спокойным и уверенным.
– Те, кто себя за рулём уверенно чувствуют, – объяснял он. – Очень часто нелепые ошибки допускают и не сдают экзамен. Поворотник при остановке не включат. Или сиденье подёргать забудут, вроде, регулируют. Понимаешь? – учил он меня. – Весь ритуал надо чётко отработать.
На самом деле, сейчас экзамены по вождению простые до безобразия. Площадки нет. Никаких тебе двориков и эстакад. И в городе ни разворотов, ничего! Надо тронуться, немного проехать и по команде инспектора остановиться. Всё! Не сдать очень сложно. Но нет системы баллов. Либо сдал, либо не сдал. Любая ошибка – это не сдал. Будет очень обидно, если не сдашь из-за того, что поворотником не поморгал, стартуя или останавливаясь.
Дома после прогулки с Тузиком торжественно достали с женой ещё одну плитку из кастрюли. Прошли сутки. Сколько ни присматривался к цвету воды в кастрюле, ничего в неё не выделилось. Была мысль, что могли нахимичить при производстве с чем-то не очень полезным для здоровья. Но потом подумал, что розочки на химически опасном строительном материале делать не стали бы.
Дали плитке остыть до комнатной температуры и сунули под холодную воду, потом под горячую. Плитка продержалась секунд пятнадцать и треснула, вызвав возглас отчаяния у Галии. Она, затаив дыхание, ждала, чем закончится мой эксперимент, и когда плитка лопнула, реально расстроилась.
– Малыш! Ну, ты что? – воскликнул я, заметив слёзы в её глазах. – Всё же хорошо! Она уже продержалась недолго. И треснула, а не раскололась на куски. Мы на верном пути!
– Да? – взглянула на меня с надеждой жена.
– Конечно!