Грядущая буря. Роберт Джордан
и словно бы приседал под порывистым ветром. Что-то в этом ветре несло с собой запах тухлого мяса. Впрочем, в эти дни в таком запахе не было ничего необычного. Бывало, мясо портилось совершенно неожиданно, иногда всего несколько минут спустя после свежевания туши. Попытки вялить или засаливать мясо ни к чему не приводили. Все дело в прикосновении Темного к миру, и с каждым днем его воздействие нарастало. Сколько времени осталось до того, как оно охватит всё и вся, маслянисто-тошнотворное, как порча, что некогда мерзкой пленкой затягивала саидин, мужскую половину Единой Силы?
Ранд стоял в просторной и длинной комнате, внешняя стена которой угадывалась по округлости бревен. Остальные стены обшивали сосновые доски – все еще хранившие слабый аромат смолы, древесины и морилки. Скудную обстановку составляли меховой коврик на полу, повешенная крест-накрест над камином пара древних мечей и деревянная мебель, с нарочито оставленной кое-где корой. Весь интерьер словно бы говорил: этот дом – идиллический уголок в тихом лесу, вдали от суеты больших городов. И не какая-то там хижина, разумеется, – дом для этого был слишком велик и обихожен. Скорее, уединенное убежище.
– Ранд? – раздался тихий голос.
Он не обернулся, но почувствовал, как пальцы Мин коснулись его предплечья. Через миг ее руки скользнули по его бокам, и девушка обняла юношу, и Ранд почувствовал, как ее голова легла ему на плечо. Через связывающие их узы он ощущал ее озабоченность. Она волновалась за него.
«Сталь», – подумал Ранд.
– Я знаю, тебе не нравится… – заговорила Мин.
– Сучья, – промолвил Ранд, кивком указывая в окно. – Видишь те сосны? Вон там, у самого лагеря Башира?
– Да, вижу. Но, Ранд…
– Они клонятся не в ту сторону, – сказал Ранд.
Мин притихла, и хотя ни единым движением себя не выдала, узы донесли до Ранда колючки тревоги. Окно комнаты, находившейся на самом верхнем этаже дома, смотрело на воинский лагерь, рядом с ним на флагштоках гордо развевались стяги: знамя Света и Рандово знамя Дракона. О присутствии главы Дома Башир свидетельствовал третий флаг, намного меньше других: на голубом поле – три простых красных цветка под названием «королевский пенни». И все три знамени полоскались на ветру… вот только в считаных шагах от них иголки на сосновых ветвях клонились в противоположную сторону.
– Темный шевелится, Мин, – сказал Ранд.
Он бы подумал, что странности с ветрами связаны с тем, что он сам – та’верен, но события, которые он вызывал, всегда относились к числу возможных. Но чтобы ветер дул одновременно в двух разных направлениях… нет, он чувствовал неправильность в движении тех сосновых иголок, даже если рассмотреть отдельные иголки и не получалось. Зрение у Ранда по сравнению с тем, каким оно было до нападения в тот день, когда он потерял руку, стало определенно хуже. Он как будто… как будто смотрел через слой воды на что-то искаженное. Впрочем, зрение, постепенно и понемногу,