Грядущая буря. Роберт Джордан
что Суан нужно пропустить, и вскоре она добралась до шатра Брина. Ей действительно предстояла стирка, но большую часть работы придется отложить до утра. Как только стемнеет, она должна встретиться с Эгвейн в Тел’аран’риоде, а закат уже начинал таять.
Шатер Брина, как обычно, едва светился слабым светом. В то время как остальные тратили масло, он экономил. Большинство его людей жили лучше, чем он сам. Вот глупый мужчина. Решительным шагом Суан вошла в палатку, даже не спрашивая разрешения. Если Брин настолько глуп, чтобы переодеваться, не зайдя за ширму, он заслуживает того, чтобы его застали в таком виде.
Гарет Брин сидел за столом, освещенным лишь одной свечой, и, по всей видимости, читал доклады разведчиков.
Суан фыркнула, отпуская край входного полога, и парусиновые клапаны, опустившись, сомкнулись у нее за спиной. Ни одной лампы! Что за человек!
– Гарет Брин, ты глаза испортишь, если будешь читать при таком освещении.
– Суан, я почти всю жизнь читаю при одной свече, – не поднимая головы, заметил он и перевернул страницу. – И, коли хочешь знать, вижу я сейчас так же, как в детстве.
– Правда? – сказала Суан. – Хочешь сказать, что зрение у тебя всегда было плохим?
Брин усмехнулся, но продолжил читать. Суан фыркнула снова, погромче, чтобы он наверняка услышал. Затем она сплела светящуюся сферу и подвесила ее над столом. Глупый мужчина. Она не позволит Брину ослепнуть, чтобы в битве он пал от удара, которого не увидит. Поместив светящийся шар рядом с его головой – настолько близко, что он отодвинулся, – Суан отошла, собираясь снять белье с веревки, которую сама натянула посреди палатки. Он ни словом не высказал недовольства тем, что она вздумала сушить белье внутри его палатки, и снимать его не стал. К большому разочарованию Суан. Ей хотелось, чтобы у нее нашелся повод укорить его.
– Ко мне сегодня приходила женщина из внешнего лагеря, – заметил Брин, передвинувшись со стулом немного в сторону и взяв новую стопку бумаг. – Предлагала стирать для меня. У себя в лагере она организовала группу прачек и говорит, что мою одежду они будут стирать быстрее и лучше, чем одна служанка, которая постоянно отвлекается на другие дела.
Суан застыла, бросив взгляд на Брина, а тот продолжал просматривать бумаги. Жесткие линии его нижней челюсти освещали одновременно два источника: слева на его лицо падало ровное белое сияние сферы Суан, а справа подрагивало оранжевое пламя свечи. Одних людей возраст делал слабыми, других – усталыми и дряхлыми. Черты же Брина просто стали выразительней – как колонна, высеченная мастером-каменщиком и оставленная на милость стихий. Возраст не лишил его силы и энергии. Годы закалили Гарета Брина, придали твердость характеру, лишь припорошив виски серебром и исчертив мужественное лицо линиями мудрости.
– И что ты ответил этой женщине? – спросила она.
Брин перевернул очередную страницу.
– Сказал, что моя прачка меня устраивает. –