Усобица триумвирата. Часть первая. Любимая княгиня. Юлия Чеснокова
кой системе Ridero
От автора
Преподавая историю России, я часто замечала, что труднее всего в истории нашей древности даётся ученикам период феодальной раздробленности. После смерти Ярослава Мудрого, когда стали множиться его потомки, и Киевская Русь расползлась сначала на несколько, а потом, к татаро-монгольскому нашествию, примерно на 250 княжеств, историю учить настолько сложно, что многие предпочитают поверхностно запомнить самое главное, и поскорее пройти дальше. Колоссальное количество имён, событий и названий, естественно, пугает. Но ведь не только сложен и запутан был тот период, но и безумно интересен. Он не уступил бы в своих интригах, сражениях и драмах ни «Песни Льда и Пламени», ни каким-либо другим увлекательным сагам.
Этот опыт натолкнул меня на мысль, что можно было бы попытаться преподнести те давние времена как-то иначе, добавить немного магии, современной подачи, и показать нынешнему читателю, будь то любитель или новичок, что XI – XIV века не были сумбурными, хаотично-беспорядочными и скучными. Напротив! Конечно, я не претендую на строгую научность, как и всякий романист, я привношу много своего, где-то могу искажать факты на благо сюжета, а где-то, никто не застрахован, ошибиться непреднамеренно. Тем более, о многих происшествиях домонгольской Руси сведения противоречивы, и позволяют себя вольно интерпретировать (особая путаница в жёнах и детях, которых постоянно приписывают разным князьям), чем я и воспользуюсь, однако, на фрагменты собственной выдумки я буду указывать в сносках, как и на другие непонятные моменты.
Что ж, буду надеяться, что этот труд, за который я решила взяться, проводя подробное исследование тех времён, пробудит у читателя любовь к истории и увлечёт в её изучение. А если нет, то просто позволит насладиться чтением этой книги!
Глава первая. «Смерть Ярослава»
1054 г.1 Вышгород.
Февраль разгулялся метелью, зимние холода явно не надумывали уходить, загостились на Днепре. Широкая река, покрывшись толстым слоем снега, была похожа на просторное поле. Замело все следы, если какие и были. Да только кому и куда было отправляться? Всё замерло от неумолимо приближающейся смерти Ярослава, умирающего в своей опочивальне. Уже давно он хворал и почти никуда не выходил, а недавно стало ясно, что жизнь покидает его окончательно. Домашние тихо сидели по углам, а челядь незаметно, стараясь не тревожить мрачные думы княжеской семьи, сновала в своих обычных заботах. Единственный гонец был послан ещё несколько дней назад к Святославу, второму по старшинству Ярославичу, чтобы приехал проститься с отцом, поскольку все понимали – час смерти вот-вот настанет.
В княжеских хоромах, поправляя воротник рубахи, будто не знал, чем ещё занять руки, сидел на лавке князь Изяслав. Противоречивые мысли носились в его голове. С одной стороны, хотелось, наконец, стать главным, старшим над всеми, повелевать братьями и больше не быть подотчётным отцу, чтоб перестали ему тыкать, как жить да вести себя. А с другой – не чувствовал он готовности к этому месту, боялся, что может начаться борьба, очередная усобица, и он будет в самом центре – главным бельмом на глазу всем. Ведь пять сыновей у Ярослава остаётся, у каждого будут свои силы, притязания, сторонники. Не было опыта у Изяслава, которому исполнилось тридцать лет, не готовился он к великому княжению. Если бы два года назад не скончался первый наследник отца, не пережив его, не видать бы Изяславу этого положения, а так появилась у него возможность захватить манящий престол, на что прежде он не мог и надеяться. Да не захватить даже, а просто взять упавшее в руки. Не было в прежние дни амбиций, жажды власти, а тут – удача! И лёгкость, с которой всё само стелется, переменяла Изяслава. Он задумался, засомневался. Видел, как смотрят на него бояре, как братья поглядывают; все делались почтительнее, и это не могло не пробудить желания отозваться, взять предначертанное судьбой и пользоваться этим. С отцом уже было всё обговорено, тот прилюдно одобрил старшинство Изяслава, признал его приемником, другим сыновьям наказал его слушаться, всем им велел не ругаться меж собой и не воевать за власть, а мирно, по очереди, как положено, перенимать друг у друга её, если что приключится.
В горницу, отвлекая Изяслава от мятущихся рассуждений, вошла его жена.
– Что спать не идёшь, любезный князь? – Словно в отместку за вкрадчивость женщины, мужчина покосился на неё и, ничего не сказав, отвёл глаза. – Али ждёшь чего?
– Чего мне ждать?! – огрызнулся он, нервно взмахнув руками. – Чему быть – того не миновать, а чему не быть – того и не дождаться.
Княгиня, в который раз убеждаясь, что беспричинно вызывает раздражение супруга одним своим присутствием, сразу же поникла. Сколько раз пыталась она лаской, терпением и любовью наладить свои отношения с Изяславом, да никак не выходило2.
– Сама чего полуночничаешь? – недовольно спросил супруг. – Иди, ложись, Олисава!
Женщина хотела сказать, что уже ложилась, да вот, опять не дождавшись ненаглядного, пришла за ним. Но осеклась. Не десять, и не двадцать
В авторском тексте указывается принятое нами летоисчисление от Рождества Христова. Тогда же считали от Библейского создания мира, т.е. 1054 г. это 6562 год.
До нас дошёл так называемый «Кодекс Гертруды», что-то вроде молитвенника этой княгини, где она молит Бога даровать Изяславу кротость, добросердечие и миролюбие. Кроме того, существует путаница в сыновьях Изяслава, из-за которой ряд историков считает не всех их сыновьями Гертруды, а, возможно, наложницы\любовницы. Исходя из этого, автор описывает своё видение их взаимоотношений.