Метаморфозы Катрин. Полина Ром
решать – просто будете держать ткань так, как я скажу.
– Слушаюсь, леди Катрин! Только я не гвайра…
Оп-па… Я-то думала, что «гвайра» и «гвайр» – обращение к слугам!
– А как к тебе обращаться?
– Ну, если бы я была замужняя или постарше – можно было бы говорить лура Фица. А так зовите просто – Фица. С меня и того довольно… Это кто посолиднее, или вот кто пост хороший имеет, ну, как управляющий или кухарка, или если купец – можно сказать «гвайр».
Вот так на мелочах и прокалываются. Ну, откуда мне такое может быть известно?
По дороге в комнату мы встретили Косту – она шла на кухню.
– Коста, передай леди Тирон мою просьбу: мне нужно мыло. Я не хочу встретить жениха грязной.
– Слушаюсь, леди Катрин, – поклонилась горничная.
Дага дремала, я не стала ее будить. Кажется, на Фицу произвело неизгладимое впечатление, что Дага лежит на барской кровати. Девушка надраила стол со щелоком, вытерла насухо тряпками, и я разложила тонкую ткань. Нужно было сообразить, как кроить ее на сорочки.
Насколько я помню, платья здесь не стирали. И окраска непрочная, да и сядет оно моментально. Сукно может даже во влажном воздухе сесть. Так что белье нужно шить с учетом усадки. Кроить я решила все же по косой нити – лучше к телу будет прилегать. Удобнее. Первым делом раскроила несколько шортиков. Пусть не настоящие трусики, да и вместо резинки – кулиска со шнурком, но всяко лучше, чем гулять с голой попой.
И я усадила Фицу шить. Швы будут наружные, поэтому делать их придется аккуратно и лучше сразу обметочным, чтобы не крошились потом нитки. Первые в этом мире трусы были сшиты через час. Я сразу померяла их, подкроила остальные и хотела отправить Фицу отдыхать, но она чуть не со слезами упросила меня оставить ее в комнате.
В помещении кухни после ужина не топили. Дрова выдавались только кухарке и управляющему. Утром вода на кухонных столах превращалась в лед. Сумасшествие какое-то!
Ну, пусть дрова дорого, но ведь у хозяев есть свой лес. Ладно, жалко лес. Ну, заведи ты нормальную печку, которая тепло хранит, и устрой одну спальню для прислуги. Ну невозможно ведь жить в постоянном холоде! Болеть же будут люди и умирать!
Постель Фице устроили на двух составленных вместе сундуках. Тряпки она принесла свои. Дров в камин я не жалела. Мне в этом гадюшнике вообще ничего жалко не было.
Фица напоила Дагу отваром и вынесла перед сном горшок. Из окна я понаблюдала – она его сполоснула, как я и велела. Ну, хорошо. Ей плюс. Будет нормально шить, может, стоит забрать ее отсюда? Швея мне так и так понадобится.
Фицу потрясло, что я легла на выкатные доски и не прогнала Дагу на ночь с кровати.
Следующие дни мы шили как заведенные. Вторую швею я так и не нашла. Дага сильно кашляла, и лучше ей не становилось. А Фица старалась мне услужить. Это я отметила. Очевидно, в благодарность за теплый ночлег.
Вечером третьего дня, когда шить уже было слишком темно, я попросила Фицу проводить меня в комнату Сании. Как оказалось, зря. Девица выговорила мне, что я дура и уродка и что такая сестра – позор для нее. Вдруг