Лекарство для рака. Валерия Поплавская
не мог без меня. Вероятно, ему было приятно, что я всегда была в состоянии решить его проблемы, дать денег на «развитие» в карьере (оказывалось, на алкоголь), позвонить начальнику, чтобы сказать, что он заболел, хоть он и не был болен. И во всем я была готова его оправдать, прежде всего, перед самим собой и передо мной. Мне приходилось отрицать то, что с самого начала с нами происходило, а теперь правда вдруг открылась мне сама. Неужели мне для этого обязательно надо было заболеть такой ужасной болезнью? Хотя действительно, я бы никогда не остановилась в любой другой ситуации, я бы никогда не стала думать о таком.
Я попробовала вспомнить что-нибудь другое, что-то, что могло бы напомнить о счастье, но так оказалось, что у меня не было хороших воспоминаний, или, по крайней мере, они были где-то очень глубоко похоронены внутри моей души. До встречи с Матвеем я училась в нелюбимом университете на ненавистной специальности. Учеба давалась мне слишком тяжело, и я до сих пор так ни разу и не воспользовалась дипломом, он где-то лежит в шкафу. Честно говоря, я даже не помню точно, как называется моя профессия. Я помню, что мне приходилось очень много учиться, с самого утра и до полуночи. Затем я еще устроилась работать на полставки, так что я в лучшем случае отправлялась спать после 2 часов ночи. Неудивительно, что из-за такого образа жизни моими частыми гостями стали нервные срывы, пропуски занятий, а затем мое здоровье стало рассыпаться на мелкие кусочки.
Напряжение, в котором мне как-то приходилось выживать, так сильно сжимало меня, что у меня развилась медвежья болезнь, и любой выход за пределы дома вызывали приступы, и в результате я опаздывала, где только можно. Иногда мне удавалось хоть немного восстановить силы, прогуливая иногда несколько дней подряд, и тогда на время все прекращалось, но затем, с возрастающей нагрузкой, возвращалось с новой силой. В конце концов, я стала очень дерганой, набрала 30 лишних килограмм, от которых, к слову, так до сих пор не избавилась, а затем у меня развилась астма. Каждый день я просыпалась с мыслями о том, что я лучше удавлюсь, чем продолжу так жить.
Я попробовала вспомнить другое время, в которое буквально все хотели бы вернуться – школа, но и тут меня ждало разочарование. Пока я училась в школе, все тоже было очень мрачно и неприятно. Можно было бы сказать, что это хуже, чем универ, потому что тогда у меня, по крайней мере, было меньше забот, но и это не было правдой. Было тоже плохо, просто по-другому.
Еще несколько жалких попыток вспомнить хоть что-то, и я бросила это дело. Очевидно, что мне никогда не было хорошо, и во многом, как сейчас я, к своему неудовольствию, осознала, это была моя вина. Я имею в виду, я вполне могла организовать свою жизнь таким образом, чтобы сейчас не причитать внутри себя, а быть довольной и счастливой. Например, я могла бы не бояться так уж сильно своего одиночества и пройти мимо Матвея, или хотя бы не связывать с ним свою жизнь, или позволить ему быть таким, какой он есть, и посмотреть, что из этого выйдет. Я могла бы вообще ничего и никого