Вспомни меня, когда увидишь первый снег. Ника Казанская
ко входу на карусель.
+++
«Что я тут делаю?»
Мы поднимались по ступеням на второй этаж, так как первый был полностью забит влюбленными парочками, детьми и их родителями и просто подростками. Что они тут забыли? Сходить больше некуда?
Миллер крепко держала меня за руку и вела к свободным местам.
«Тигр и лошадь. Как здорово.»
Она забралась на полосатого зверя и пристально посмотрела на меня. Ее глаза яростно сверкнули, приказывая играть по ее правилам. Мне ничего не оставалось, и я, стиснув зубы, сел на соседнее место. Может, если поддаться ее напору сейчас, будет возможность от нее как-нибудь избавиться потом. Карусель запустилась, и все животные вдруг ожили. Они поднимались вверх и опускались вниз, будто и правда везут нас по бесконечному кругу. Посетители радостно закричали. Да, очень весело.
Через несколько минут такой однотонной развлекательной программы мне стало скучно. Одни и те же новогодние песни играли уже в барабанных перепонках. Все это время я скучающе обводил взглядом одинаковый, вращающийся пейзаж. Когда голова закружилась, я перевел взгляд, посмотрел на Миллер и обомлел на месте. Она сияла от счастья. Будто маленький ребенок, Одри оглядывалась по сторонам с глупой улыбкой до ушей. Сверкающие огни отражались в ее хрустальных глазах. Я никогда не видел настолько счастливого человека. Я бы никогда не смог стать таким же беззаботно счастливым, как она. Одри радовали такие мелочи, как эта карусель.
«Как мало ей нужно для счастья. Совсем еще ребенок!»
Она встретилась со мной взглядом и по-детски рассмеялась моему глупому выражению лица. Ее светлые волосы развевались на ветру. Мои тоже, но я даже не чувствовал этого. Не ощущал холода, забравшегося глубоко внутрь меня. Сейчас мне было так тепло на душе, что хотелось так же громко смеяться.
Музыка прекратилась. Карусель остановилась. Люди повскакивали со своих мест и, впечатленные поездкой, направились в сторону выхода. Одри встала и позвала меня за собой.
– Пошли! Твое наказание закончилось, можешь выдохнуть, – с ухмылкой сказала она.
Я встал и пошел за ней.
– Ну как тебе? Весело, правда же?
Миллер отвлекла меня от мыслей. Я посмотрел на нее.
– Ладно, можешь не отвечать. Сейчас будешь гундеть и испортишь мое хорошее настроение. – Она потерла руки и выдохнула на них теплый пар.
– Тебе холодно?
– Что? А, нет. Пустяки.
Я помедлил, но взял ее за руку, скрестил наши пальцы и положил их в свой карман.
– Так теплее.
– С чего вдруг ты беспокоишься о тепле? Я-то думала, у тебя совсем ледяное сердце, – она попыталась мне колко ответить, но в ее голосе я уловил что-то иное, – оттаял, что ли?
– Не дождешься, – ответил я.
В ответ Миллер тихо рассмеялась, однако руку не вытащила.
+++
«У него такая крепкая ладонь. Так и правда теплее.»
Мы проходили мимо лавок рождественских игрушек. Множество маленьких елочек, щелкунчиков, разных гирлянд и других сувениров украшали короткие