Главный герой. Анна Михайлова
охнула и повернулась к нему спиной. Вот тут он и увидел все, о чем говорил док. Да, свежая крупная ссадина от падения алела на белоснежной спине почти на всю длину позвоночника. Но шрамы в районе ребер и поясницы действительно впечатляли. Старые кривые ожоги вперемешку с резанными ранами.
– Уйдите немедленно! – вскрикнула она, вжимаясь в стену.
– Я твоим здоровьем рисковать не буду, – он шагнул вперед, не обращая внимания на мгновенно намокшую футболку. Накинул на девушку полотенце и подняв на руки, словно пушинку, вынес из душа.
– Вы… вы…, – шипела на него Вета рассерженной кошкой.
– Я голых баб перевидал столько, что тебе и не снилось. А вот лечить твою раскроенную по дурости башку у меня нет никакого желания. И времени. У тебя сотрясение – забыла?
– Да какое вам вообще дело?
– Все, кто живет в этом доме – мое дело, поняла? – он бесцеремонно поставил ее возле кровати.
– Нельзя врываться в ванную к … малознакомым людям! – бросила ему с вызовом, снизу вверх. Рассерженный птенец, который пытается хорохориться на опасность. Хлопая слипшимися от воды ресницами. Стало смешно.
– После того, как я увидел твою голую попку, мы не можем считаться малознакомыми, – ухмыльнулся он, – одевайся, зайду за тобой через пять минут.
– Демонюка злая, один штук! – мокрый птенчик пыхтел праведным гневом.
– Он самый. Приятно познакомиться. Четыре минуты, – и направился к дверям, на ходу снимая мокрую футболку. И чувствуя обжигающий взгляд между лопаток.
На завтрак были унылые бутерброды. Хотя, когда они успели стать унылыми? Птенец дулся, грозно хмуря брови и встряхивая влажными кудрями. Ее верный паж Костя где-то шлялся, поэтому пришлось накормить девчонку самому: нарубить бутеров с колбасой душеприятной толщины. Девушка не стала капризничать, в очередной раз удивив своей покладистостью. Молча и с удовольствием вгрызлась в солидное кулинарное творение Грозного.
– Как себя чувствуешь?
– Как девушка, в чью ванную вломились! – что он там говорил про покладистость.
– И как ощущения? – ухмыльнулся, забавляясь.
– Ужасно!
– Сочувствую. Но больше не убегай. Иначе повторю. Скажи лучше – шрамы откуда?
– Не ваше дело!
Иван пожал плечами и не стал спорить. Действительно – она ему никто и требовать откровенности о ее прошлом он не в праве.
– Не хочешь – не говори.
– А… что это было вчера? Взрыв?
Грозный открыл рот, чтобы рассказать ей что-то успокаивающее, типа утечки газа, но понял, что не хочет врать в эти синие глаза. Удивило.
– Бросили связку гранат из машины.
– Ох! Все же живы, да? – она в ужасе прижала ладонь ко рту.
– Живы, пара царапин. А тебя док велел на МРТ свозить.
– Может не надо? – заныла Вета, морща веснушчатый нос.
– С доком никто не спорит. Каждый из нас ему жизнью обязан. И неоднократно.
– Извините.
– Костя как освободится – тебя отвезет.
– Я могу