Гостья из прошлого. Алексей Борисов
эту реплику можно толковать двояко.
Скандал докатился до вузовского комитета комсомола. Эпоха оказалась, действительно, не та, чтобы Алексея поперли отовсюду и передали для опытов компетентным органам. Ограничились символическими мерами воздействия. Друзей лишили десятирублевой прибавки к стипендии, также попеняв лично Иванникову на неподобающее поведение. Комсоргу Янченко указали на то, что воспитательная работа в группе запущена. Куратору, как говорили, попало по своей линии.
– Она с моим отцом знакома, – гораздо позже обмолвился Алексей.
– То есть? – не понял Юра.
Отец Алексея преподавал на математическом факультете и часто заседал в приемной комиссии вуза. Пару лет назад Кирпичева, выполняя в свою очередь чью-то деликатную просьбу, попросила его проявить снисхождение к одному абитуриенту. Встретила принципиальный отказ и запомнила этот эпизод. До поры, до времени.
– Слушай, ты перегибаешь насчет переворота, – не совсем твердо сказал Юра.
– И как это называть, по-твоему?
– Наверху сегодня ссорятся, завтра мирятся. Впервые, что ли? Вспомни, какие митинги в Москве были. Ельцин отставки Горбачева требовал, а потом передумал.
– Сейчас их обоих снесут, – возразил Алексей.
В политике он был более сведущ, Юра это признавал. То злополучное собрание, как ни странно, побудило его друга к общественной активности, но другого рода. После первого курса Алексей сблизился с неформалами. Этим словом именовали всех, кто норовил проявить себя вне официальных рамок – от филателистов и кришнаитов до антисемитов из общества «Память». Иванников проявил интерес к независимым литераторам, в соответствие с профилем обучения. Писателем или поэтом он не стал, оставшись профессиональным читателем, зато включился в организацию процесса. Литераторы создали свой клуб, впоследствии переименованный в альянс, и Алексея избрали его ответственным секретарем.
На одно из мероприятий альянса он затащил и Юру, которому тамошняя публика показалась странноватой, хотя не без способностей. Со сцены малого зала Дома актера одни декламировали свои стихи, другие зачитывали отрывки из прозы. Алексей, как выяснилось, пробил аренду помещения, а также хлопотал об издании сборника. Среди независимых литераторов он однозначно завоевал авторитет, ответственному секретарю внимали даже те, кто по возрасту годились ему в родители. В очередной раз Юра убедился в способности друга оказывать не по годам мощное воздействие на окружающих.
От имени альянса Алексей даже несколько раз побывал в командировках, посетил Киев, Вильнюс и Ригу. Там, по его словам, удалось завязать кучу полезных знакомств. Ради своей кипучей деятельности он всё чаще пропускал лекции с семинарами, что закономерно отразилось на содержимом зачетки, однако бывшего золотого медалиста это ничуть не напрягало. Несостоявшуюся повышенную стипендию Иванников если и вспоминал, то исключительно со смехом. Комсомол его персоной больше не интересовался, ибо в стране тотально восторжествовало правило «Что