Когда нечаянно нагрянет. Рассказы о разновозрастной любви. Владимир Сергеевич Попов-Равич
трубочку наскребем, Сережа.
С этими словами ударник достает из кармана сумки красивую трубку, напоминающую голову Мефистофеля с рожками и бородкой, и небольшой мешочек-кисет. Вынимая по щепотке табак, аккуратно набивает трубку. Внимательнее всех следит за его манипуляциями Иветта. Она даже приговаривала от нетерпения: «Давай, Саша… скорее… все же готово».
Наконец, Сфинкс взял трубку в зубы, чиркнул спичкой, долго раскуривал, зажимая отверстие в голове большим пальцем.
– Сейчас, Бобер, узнаешь в чем радость жизни… исторический момент! – басил Грива. Дятел, сделав несколько полноценных затяжек, протянул трубку Жукову. Маэстро затягивается один раз, передает Иветте. Девушка поспешно, с жадностью курит. Грива длинной рукой вынимает голову черта из ярких, красиво черченных губ. От него Мефистофель попадает опять к ударнику. Потом маэстро, выпустив дым пару раз, вдруг предлагает Генке, молча следящему за процессом «дружбы, веселья и любви»:
– Попробуешь, Гена?
Он дружелюбно тянет руку в сторону хозяина. Генка, однако, упрямо набычившись, мотает головой: «Не курю… и не буду».
Грива весело реагирует:
– Молоток, Бобер! Нам больше достанется.
Музыканты курят по очереди, игнорируя Иветту… Девушка жалобно хнычет: «Моя же очередь». Ударник что-то негромко говорит ей на ухо. Девушка, чуть поколебавшись, кивает и сразу получает Мефистофеля. После нескольких затяжек, она подсаживается к Генке.
– Ну, что пристали к Бобрику… Он такой хороший… не понимает пока кайфа… я тебя научу, малыш. Сначала я… теперь ты… немножко, не бойся, чуть-чуть… вот так… снова я… теперь ты… Тебе приятно? Отдыхай.
Она кладет голову разомлевшего Генки себе на грудь, поглаживает его волосы свободной рукой.
– Сейчас у тебя закружится голова… Сладкое такое головокружение.
Грива подходит к парочке, забирает трубку, возвращается к столу. Троица курит по кругу… Иветта что-то шепчет на ухо Генке, гладит его рукой по щеке, потом жадно целует в губы.
– Ох и вмазал бы я Бобру сейчас, – мечтательно басит Пробкин.
– По разочку надо. Для профилактики, – поддержал Дятел.
– Охренели оба. Зима на носу. Где нас еще примут? На Бобра молиться надо, пылинки сдувать, – гасит их агрессивность Жуков.
Грива меняет тон и начинает комментировать поведение Иветты.
– Глянь, Санек! Она его скоро всего оближет. Да и Бобер уже в полной боевой, Козочка. Проверь, выросла морковка? Вино! Травка! Женщина! У Бобра сегодня полный кайф, сексуальная революция!
Генка услышал, отстраняет Иветту, с трудом поднимается, подходит к столу.
– Жуков… Серега!.. Ты скажи… ты мне скажи… тебе я верю. Что вы тут курите? Какой-то странный запах, и в голове туман, цветной такой туман…
– Завтра, Гена. Завтра поговорим, – серьезно отвечает Жуков.
– Мы уйдем через десять минут, Бобер. Засекай, – произносит Дятел
Генка громко протестует и достает телефон.
– Не успеешь, Бобер, – зловеще предупреждает