Небо над Патриаршими. Лариса Бутырина
когда-то поворачивал трамвай, но это был резервный путь, который практически не пользовался. А вот герои действительно встречались. И встречаются по сей день…
– Что ты здесь делаешь? – знакомые нотки сарказма сотрясли плотность воздуха.
– Забочусь о твоем идеальном утре, – ответила я, не оборачиваясь. – Оно должно начинаться с чашки крепкого кофе, свежей выпечки и немного испорченной женщины.
– Ни того, ни другого, ни третьего, – ответил он и опустился рядом.
Я окинула его вопросительным взглядом:
– В отсутствие первых двух еще могу поверить, но, чтобы и третье…
Он демонстративно поджал губы и отрицательно покачал головой.
– Что? Не немного? – уточнила я, кивнув в сторону окон его квартиры.
– Неа, – сгримасничал он. – Наглухо. Пробы ставить негде.
– Константин Викторович?! – риторически призвала я. – Что ж вы никак не привьете себе избирательность в данном вопросе!
Он лишь отмахнулся и раскинул руки по спинке скамьи:
– Каждый имеет право на ошибку.
– У тебя по этой части, похоже, безлимит, – усмехнулась я и прилегла головой в область его раскрытого плеча.
– Что правда, то правда! – самодовольно подтвердил он и будто ненароком коснулся носом моих волос.
“Правда”, – улыбнулась я мысленно, поднимая глаза в прозрачное небо.
А правда была в том, что при всех своих возможностях, ты способен купить себе самые пухлые губы глубоко и проникновенно сосущие, терзать любые тела, молодые и сочные, с легкостью выжимать из них весь жизненный сок, а затем с той же легкостью выбрасывать их за ненадобностью. Или просто от скуки. Но ничто из этого не способно забрать тебя в тот космос, в который ты отправляешься, когда мы просто находимся рядом. Как было правдой, что ты не спал, когда пришло сообщение. Ты “доедал” остатки измочаленного тела, а затем долго изучал в зеркале ванны проваленными глазами свой уставший изможденный вид, не решаясь спуститься. Ведь все это время ты неимоверно тосковал по этому “космосу” и одновременно боялся его. Боялся вдруг потерять, боялся разрушить. И это не лишено логики, – сломать ты можешь кого угодно и что угодно. Сломать любой сильный дурак может, а вот починить… починить, – только мастер.
“Ты мастерски выпроводил гостью и все же спустился. И не потому, что нашел в себе достаточно смелости. Нет. Просто сигареты закончились. А ты, когда нервничаешь, всегда много куришь”.
Вот и вся правда.
Я прикрыла глаза и чуть повернула голову, прижимаясь щекой к его руке.
– Ты спишь? – неловко спросил он.
– Почти, – промурлыкала я в ответ. – Я в космосе. Догоняй.
– Я в этом ни черта не смыслю, – буркнул он.
– И не надо смыслить. Здесь мыслей вообще не надо, – снова заулыбалась я. -
– Ты почувствуй. Закрой глаза и почувствуй. “И Моцарт в шуме ветра, и Дебюсси в шуршание крон…”
– Бред, – небрежно буркнул он. – Пустая трата времени.
– В