Существование и форма. Часть 1. Сергей Дмитриевич Домников
и хранящий память и само дыхание этой истории, позволял грекам воспринимать свое героическое прошлое как возвышающее человека, а собственный мир как восходящий к свету. В конце концов, и служение жизни в те времена, очевидно, должно было оцениваться не ниже чем служение смерти.
Интуиция фюсис в античной культуре
В одной из записей на тему античности, относящихся к 1885—1886 гг., Ф. Ницше размышлял о живом в терминах Бытия: «“Бытие” – у нас нет никакого иного представления о нем, кроме как “жить”. Как может “быть” что-нибудь мертвое?»34. Причем живое он пытался мыслить в формах движения, как бы его мог представлять человек далекого прошлого. Эту интуицию Ницше М. Хайдеггер перенес в сюжет об открытии греками «природы» и ее специфическом понимании в античной философии. В книге о Гераклите именно древнегреческое слово ‘φύσις’ послужило отправной точкой в развертывании его мысли о творчестве Гераклита. «Φύσις, – писал Хайдеггер, – основное слово в речи изначальных мыслителей», которое «если следовать точному значению, означает восхождение в смысле исхождения из замкнутого, прикровенного и как бы свернутого»35.
Определив человека в «Бытии и Времени» как «открытое», Хайдеггер спустя полтора десятилетия уточнил или дополнил его метафорой «восходящего». «Непосредственную картину этого «восхождения» («всхождения») можно наблюдать во всходе посаженного в землю зерна, в прорастании побегов, в распускании цветка. Существо восхождения можно увидеть и в восходе солнца. Еще восхождение совершается в том, как человек сосредоточенный во взоре, выступает из себя, как в речи раскрывается восходящий перед человеком мир и как вместе с ним раскрывается он сам (здесь и далее курсив наш – С.Д.), как в жесте развертывается нрав, как в игре его существо проглядывает в неутаенное, как этот нрав проступает в простой осанке»36.
Человек и мир, по Хайдеггеру, мыслятся древним греком нераздельно. И обращением (круговоротом) тел и вещей через усваиваемые повседневными практиками отношения всеобщего подобия (осмысление через метафору) строится образ мира и человека, осмысливается его жизнь, определяется характер его поведения и формируется образ культуры как таковой. Само сущее проявляет себя в отношениях всеобщего подобия как никогда «не завершающееся восхождение». В этом восходящем «выступании» выражается и истинная природа (фюсис) человека, олицетворяющего природу (живое как одушевленное бытие-фюсис), проявляющего в себе начало всеобщего Подобия, каковым и осуществляет себя фюсис одушевленного. И в каждом таковом «восхождении» или «выступании», открывающем в человеческом существе себя-другого среди прочих «сущих», человеческое существование вновь и вновь открывает обнимающее его Целое Мира, в котором усматривается «взаимо-при-сутствование всех “сущих”». Т.е. сама природа-фюсис мыслится как о-душевленное, «объемлемое и объемлющее жизнью» бытие
Цит. по кн.: Хайдеггер М. Гераклит. СПб.: Владимир Даль, 2011. С. 116.
Хайдеггер М. Гераклит. СПб.: Владимир Даль, 2011. С. 116-117.
Там же. С. 117.